- Какая у нас скорость, Сэм?
- О, вполне прилично плетемся вперед. Если подвинешь взгляд на пару миллиметров вправо, то и сам прочтешь все данные.
- Ты же знаешь, я не могу считывать показания инструментов и вести тяжеловоз в одно и то же время.
- Господи помилуй, а я-то собирался предложить тебе жевательной резинки...
Лес был роскошным, но не тропическим. Деревья немного напоминали земные, но на расстоянии, однако листва была радикально другой, а цвета варьировали от глубокого бирюзового цвета до яркого аквамарина, причем кое-где в них вплетались краски алые и розовые, поэтому глаза не знали, какую длину волны принимать первой, и можно было окосеть, просто глядя на все это великолепие.
- Что это такое? - спросил я, перекрывая шум голосов. - Это кто-то устраивает обед?
- Нет, сегодня праздник. Праздник Святого Чарльза Доджсона [настоящая фамилия Льюиса Кэррола]. - Он со знающим видом подмигнул мне. - Празднование началось довольно рано, дня три назад.
Наконец пение прекратилось, и вся еда была сметена. Я нажрался до неприличия и был наполовину пьян. Мне не нравится делать что-нибудь наполовину, поэтому я заказал еще пива.
- Когда ты смотришь на вселенную, - читал ему лекцию Роланд, хотя и произносил слова что-то уж очень старательно, настолько он был пьян, - на слабые облака галактик, ты смотришь обратно сквозь время. Относительность, скорость света и все такое прочее. Когда ты смотришь действительно далеко-далеко, туда, куда самые изорщ... изрощ... извращ... словом, самые хитрые приборы могут достать... - он рыгнул. - Извините. Иными словами, если посмотреть в самый хитрый телескоп, то там особо много не увидишь...
Вот до какой степени я был пьян. Когда человек начинает мысленно писать с большой буквы слова самого обычного содержания или же те, у которых содержание не поддается точному определению, ты либо какой-нибудь философ девятнадцатого столетия с дикими глазами из Германии и в пенсне, либо ты крепко пьян. А может, и то, и другое сразу.
Это, очевидно, был просто плохой сон. Это травка. Я не мог принять тот факт, что за одну неделю я раз в восьмидесятый становился пленником. Мне очень не нравится, когда такие вещи происходят в регулярные промежутки времени. В первый раз за очень долгое время я постепенно становился очень и очень злым.
Я прошел назад, к спортивной машинке, в которую наши два здоровенных лесоруба втиснулись, как... словом, как два здоровенных лесоруба в смехотворно маленькую машинку.
Мир, где можно пересесть с путей одного лабиринта на другие.
Эта планета была велика. Больше, чем все, которые я видел. Как и большинство таких планет, это была беспризорная луна газового гиганта. Судя по кажущейся дистанции до горизонта, я решил, что эта планета примерно в два раза больше Луны, что делало из нее вполне самостоятельную планету. У нее была и атмосфера, что-то вроде биотического супа. Никаких форм жизни мы пока не видели, но тут никогда нельзя сказать наверняка. Можно просто так гулять себе на солнышке, и какой-нибудь разумный кристалл похлопает вас сзади по плечу и спросит, сколько сейчас времени. Или же предложит вам продать свою сестру.
- Эй, я тут вижу, что "дорожный жук", кажется, собирается тоже свернуть направо, к тому самому порталу.
Я дал сигнал клаксоном, чтобы все знали, что мы собираемся свернуть направо примерно через полминуты.
- За "жуком" еще есть движение вправо? - спросил я.
- Не похоже. Если это неизведанная дорога, то само собой разумеется, что никто туда особенно рваться не будет.
- Правильно.
- Ты думаешь, эти землянские машинежки поедут за нами? - спросил Сэм.
- Ложится ли на зиму мишка в берлогу?
- Зависит от мишки.
- Ну вот, и давай посмотрим, что делают эти животные.
- Ты сказал, что родился в 1946 году?
- Да. Тысяча девятьсот сорок шестой год от Рождества Христова.
- Я так понял, что ты родился на Земле.
- Да. Лос-Анджелес, Калифорния.
- Как же ты попал в наше время, на сто пятьдесят с лишком лет позже?
- Меня захватило летающее блюдце.
Это называется - не задавай глупых вопросов - не услышишь глупых ответов.
Из того, что я читал по теоретической физике, релятивизм били долго и упорно, но что-то пока никто не смог нанести ему окончательный удар.
- Спасибо, - сказал я, - хотя я должен тебя предупредить, что годы меня совсем не сделали мягче или глаже в общении. Обо мне говорят, что я по-прежнему громко рыгаю на государственных приемах.
- Это твой самый большой недостаток, Кори. Ты рассчитываешь и планируешь все свои замечательные интриги, потом садишься и восхищаешься ими, думая, что детали сами о себе позаботятся. Ты великий стратег, но плохой тактик. Войны выигрываются в окопах, друг мой.
- Погоди, это лучше тоже оставить на потом. Я хотел бы знать, какого рожна тут делает Рагна.
Я вышел на частоту Космострады и вызвал его.
- О, Джейк, мой совершенно особенный друг! Привет привет и особое выражение почтения всем нашим разнообразным друзьям!
- Да-да. Рагна, ты как тут оказался? И почему, во имя всего святого, ты вообще за нами увязался?
- О, Джейк... это такое положение смущения и затруднения...
- Давай выкладывай.
- О, воистину. Вне всякого сомнения, я нахожусь в процессе вызывания твоего негодования, когда стану рассказывать тебе, что многочисленные потаенные индивидуумы из нашей расы последовали за тобой.
Я рассмеялся.
- Да нет, никакого негодования ты не вызовешь. За мной все время, куда ни погляди, постоянно кто-то увязывается.
Я нагнулся к микрофону.
- Привет, ребята. "Жуки" или как вы там себя называете. Мы хотели бы получить время и возможность совершить церемонию погребения. Поняли? Мы хотим вырыть яму и положить его туда. Такой у нас обычай.
- Говори на интерсистемном, балда, - обругал меня Сэм.
Ответ пришел удивительно быстро.
- РАЗРЕШАЕТСЯ.
И ответ был по-английски.
- Вот черт, - сказал Сэм. - Когда эти штуки перестанут меня удивлять?
- Ну ладно, экипаж, - сказал я, - что вы обо всем этом думаете?
- Если "жуки" могут летать, - подивился Карл, - то почему они ездят по Космостраде?
- Хороший вопрос, - ответил я. - Но я никогда не сомневался, что "жуки" могут делать все, что им заблагорассудится. Наверное, они держатся Космострады по их собственным, им одним понятным соображениям. А они... кто знает, какие они.
Цитаты //
Буква "Ч" //
Джон де Ченси, цитаты //
Автострада запредельности
