Она стояла последней в обычной очереди звездных хичхайкеров, ну, знаете, тех, кто пробираются всюду автостопом и стоят, выставляя большой палец вверх возле въезда на Космостраду, там, где выезжают на трассу Эпсилона Эридана. Высокая, с короткими темными волосами, она стояла в серебристом костюме из Всеклима, предназначенном для суровых условий. Костюм пытался спрятать ее фигуру, но совершенно и полностью потерпел в этом неудачу.
Я потер щетину на подбородке. Ей-богу, никогда у меня не получается быть гладко выбритым, когда это имеет значение.
Я глубоко вздохнул, уравновесил давление в кабине с наружным, потом открыл пассажирский шлюз. Там, в пустыне, было потише, но ее шаги заглушал разреженный воздух. Она все еще бежала к нам, я ее обогнал на хорошее расстояние, потому что я всегда с ревом проношусь мимо хичхайкеров, чтобы их немножко поприструнить, сбить с них спесь, так сказать. Кое-кто из них, бывает, ведет себя довольно настырно, выходит на дорогу прямо перед тобой и пытается таким манером остановить тебя во что бы то ни стало. Чуть раньше я размазал одного такого на полклика дороги, был такой развеселый парень, что выскочил прямо перед носом. Колониальные менты составили протокол, сказали, что, дескать, как мне не ай-яй-яй, и не велели больше так поступать, по крайней мере, во время их дежурства.
- Все же, наверное, надо было тебе написать, - она быстро повернулась ко мне и хихикнула. - Вот только адреса у тебя нет.
- В конце концов, всегда есть адрес конторы Гильдии.
- В последний раз, когда я видела твой стол, он был завален на шесть метров письмами, на которые ты не ответил.
- А я никогда не умел поддерживать порядок на письменном столе. Врожденное омерзение ко всякой бумажной работе.
Я уже коллекционировал штрафные квитанции за непройденный техосмотр, которые мне втыкали на стекло довольно давно, у меня уже собрался приличный букетик из них - хоть в петлицу втыкай, подарок от колониальной милиции с обещанием прислать еще и еще. Они, ей-богу, очень украшают бардачок.
Мне не понравилось соотношение сил, но было маловероятно, что Уилкс начнет что-нибудь в переполненном ресторане - по крайней мере, я так думал. Я вообще довольно много думаю - скверная привычка.
Пожалуйста, Джейк, не разевай рот так широко. Челюсть отвалится на тапочки, а поломойки тут станут использовать ее вместо совка.
Я был загнан, как животное отряда грызунов, сиречь крыса.
- А что такое? Проблемы?
- А ты не собираешься спросить, почему я столько времени добирался до тебя там, у моста?
Я тяжело вздохнул.
- Нет, Сэм, не собирался. Я так думаю, что у тебя была для этого хорошая причина. Разумеется, если никаких причин не было, я возьму ломик и горелку и применю их к тебе с самыми серьезными намерениями и исключительной изобретательностью.
- Мне невозможно вам объяснить, - ответил я, - почему нужны большие промежутки времени и пространства между точкой вхождения на планету и точкой исхода с нее, так же, как между порталами, пусть даже точка входа - это просто пустой участок дороги, на которой вы материализуетесь, но я могу сказать вам, что причина заключена в целой куче греческих букв и охапке цифр. И все это страшно теоретично!
Больница была поразительно хорошо оборудована. Серьезно раненный наш спутник был наполовину в коме и в шоке, но в него напихали достаточно трубок, чтобы разбудить и труп, и подняли ему гемоглобин с помощью плазмы, крови и кровезаменителей. Они даже ухитрились спасти ему ногу. Остальных из нас обработали и отпустили после того, как заново перевязали и заварили кожным пластиком на месте наши раны, а еще влив в нас полный спектр антибиотиков и антиксенобиотиков. Чтобы до конца убедиться, что ничего вредного в нас не осталось, они загнали нас под проверочный луч, который быстро поджарил все инородные тела в наших организмах, которые не могли представить паспорт, что их вырастили и выкормили на земле.
- Джейк? - он прищурился, словно хотел меня получше разглядеть. - Джейк! Какого хрена ты тут делаешь? И как ты, хрен тебя возьми, поживаешь?
- У меня для тебя кой-какая работенка. Сэм чего-то прихворнул.
- Ладно, швырнем его об стенку и посмотрим, может, прилипнет. Заводи его сюда.
Двадцать минут спустя Сэм превратился в запасные части, разбросанные по всему гаражу. Мотор ободрали от всех кожухов и оболочек и разложили нагишом для осмотра. Во время этой процедуры я обнаружил к своему острому носовому недомоганию, что Вонючка все еще вполне заслуживал своего прозвища, которым его могли безнаказанно называть только друзья.
Я сорвал крышку со своей саморазогревающейся упаковки и стал ждать, пока содержимое ее не станет дымиться и булькать, потом выплеснул бурду себе на тарелку. Вся бурда выглядела скорее как Романов после казни в Екатеринбурге, чем как бефстроганов, как гласила этикетка, но было на удивление вкусно.
Я попросил Джона дать мне определение телеологическому пантеизму слов так в двадцать пять или поменьше, полностью беря на себя ответственность за то, что такое определение будет сильно упрощенным и несправедливым.
- Ну что же, - ответил Джон, - как мне кажется, я спокойно могу это сделать. И определение не окажется слишком упрощенным.
***
...Мы отличаемся от классических деистов в том, что мы не можем представить положение вещей, когда создатель кое-как создает космос, запускает его по часовой стрелке, а потом просто бросает его. - Он глотнул кофе. - Мне кажется, мы не уложились в двадцать пять слов.
- Джон, - сказал ему Роланд. - Ты и пукнуть не сможешь меньше, чем в двадцать пять слов.
- Мы отвергаем откровение как источник истины, - сказала Сьюзен. - Больше всего крови в истории было пролито при спорах, чья книга святее.
Менты одинаковы всюду и во все времена.
- Место постоянного жительства? - внезапно мент за столом стал страшно деловитым.
- 221-Б, Бейкер-стрит, Лондон, Англия.
- Планета? - тут его осенило: дошло.
- Слушай, Мак-Гроу, - сказал он, поднимая на меня усталые, но честные глаза полицейского. - Я спросил у тебя твой адрес. Когда вернутся те, кто обыскивает твое логово, я все равно спишу те же данные с твоих документов. Поэтому давай-ка покончим с этим легким путем. Ладно? - он выпрямил плечи за столом. - А теперь... постоянное место жительства?
- Изумрудный город. Волшебная страна.
- Название плане...
И снова он замедленно соображал. Потом он оскалился на меня и зарычал.
- А я-то думал, что колониальные власти недавно издали закон, который объявлял дельфийскую серию нелегальной.
- Да, но есть и исключения. Язык закона весьма ясно это объяснял.
Да кому какое дело, как Ассамблея колоний нашла выход из этого положения? Они там все бюрократы, им бы только печатями шлепать.
Я выбрался, пошел к дереву и писал так долго, как никогда в жизни. Я просто везун, что мне удалось терпеть так долго. Там, на Космостраде, были такие моменты...
Я забрался за руль. Теперь Джон сидел там, где был Роланд.
- Ну что же, - сказал я, - по-моему, нам придется здесь какое-то время поболтаться.
Как раз в этот момент я заметил кое-что и насторожил уши.
- Эй, слушайте, а это не моторный шум?
Мотор работал вхолостую, но так тихо, что трудно было сказать.
- Я выключил мотор, - сказал мне Джон. - Когда ты вышел после того, как мы остановились, ты выглядел так, словно не собирался... извини, я что-нибудь не так сказал? - он выглядел смущенно и потерянно. - Снова я что-то напортачил?
- Нет-нет. Я должен был кое-что сказать. Просто я подумал о том, что в этой колымаге должны быть всякие противоугонные средства. Но я не могу понять, как действует это оружие. О-о-о, понятно.
У ключа была позиция с надписью ВСПОМ. Джон не повернул ключ до конца.
- Хм. Интересно, что произойдет, если я попробую завести ее снова?
У Джона был такой вид, словно он не понял всех нюансов положения. Невзирая на глубокие сомнения, вопреки здравому смыслу, я все же повернул ключ.
Воздух был полон кошек, огромных пушистых кошек, чей мех стоял дыбом, треща от статических зарядов, которые кололи каждый квадратный дюйм моего тела. Я выскочил из машины в тот же миг, но, хотя явление это моментально прекратилось, как только я оказался снаружи, все у меня чесалось и щекотало. Я посмотрел на машину и увидел, что она просто ожила. Двери захлопнулись, окна поднялись, и в один миг наша машина оказалась герметично закрыта. Только внутри были Джон и я. Вскоре он вышел из-за машины, стряхивая песок с груди. Волосы его были присыпаны тоже песком, и он наклонился и вытряхнул его из волос. Я медленно поднялся на ноги, думая, ну почему я иногда вытворяю вот такие идиотские вещи.
Джон подошел ко мне.
- Джейк...
- Да, Джон.
- Я только хочу сказать... - он подыскивал слова. - Ты самый... нескучный человек, которого я когда-либо встречал. Я не знаю, как еще это сказать.
Он заковылял прочь.
Что это? Неуклюжий комплимент или ловкое оскорбление?
Опять же, если подумать, я ничего такого и не делаю. Просто со мной такое случается...
- Позор, как в наши дни разгуливают молодые девушки, даже не краснея от того, что на них ничего нет, - сказал Сэм.
- Я это уже слышала, Сэм, - откликнулась Дарла. - Скажи мне только, что тебе это не нравится.
- Я старею. Черт, я и есть старый. Собственно говоря, я мертвый.
- Сэм, кончай нести чушь, - сказал я. - Ты никогда не умрешь, и ты это знаешь. Разве я тебе не говорил, что тебя надо три раза похоронить, прежде чем ты согласишься остаться под землей? Ты же будешь возвращаться обратно, как Джон Ячменное Зерно.
- Что за разговоры! Где твое уважение к умершим? - хихикнул Сэм.
- Извини, извини... - мне пришло в голову, что я очень много в последнее время извиняюсь. Мне пришлось прибегнуть ко всем моим моральным ресурсам, чтобы напомнить себе, что я не сделал ничего такого, чтобы заслужить то, что со мной произошло и происходит. Нельзя сказать, чтобы в чем-то была моя вина. Чувство вины за расплывчатые и по большей части воображаемые проступки - это груз, который шмякают на плечи человеку, причем довольно рано. Большая часть людей проводит свою жизнь в поисках того, на кого можно было бы свалить это чувство.
- Можно вас на пару слов, сэр?
- Убирайтесь отсюда!
- Нам, правда, надо поговорить.
Он, как мог, налег на дверь и чуть не выбил мой ботинок из нее, но я снова вставил его в щель.
После недолгой борьбы он перестал пытаться и налег на дверь.
- Я вызову службу безопасности! - сказал он.
- А вы можете дотянуться до телефона отсюда?
Он продумал этот вопрос. Видимо, ответ был отрицательным.
- Что вы хотите?
- Как я уже сказал, несколько слов с вами.
- Ну и говорите свои слова.
- Собственно говоря, я хотел сводить вас на обед. У меня есть друзья, с которыми я хотел бы вас познакомить. Они живут в океане, и у них большие, противные зубищи.
- Угу... я его возьму. А сколько она стоит?
Она дала бы мне вырвать эту древность у нее из сердца за пятьдесят консолей. Я бессовестно утащил его за тридцать пять, но по ее глазам видел, что она рада была получить за этот пугач столько, сколько я дал. Она даже добавила мне кобуру. Я надел кобуру на себя, и она сунула туда пистолет.
- Как приятно было иметь с вами дело...
Она мило улыбнулась.
- Меня зовут Белла. Белла Шапиро. Э-э-э... вы же не собираетесь расхаживать с этой штуковиной по кораблю?
- А почему бы и нет?
Она пожала плечами.
- Против этого нет никаких правил. Большая часть людей предпочитает просто-напросто не афишировать такие предметы, держать их в укромном месте.
- Я прямой и нескрытный человек.
- Белла, а на борту есть аптека?
- Да нет, настоящей аптеки нет. А что вам нужно?
- Не знаю точно. Что-нибудь, что помогло бы мне взбодриться и не заснуть.
- О, это... у меня полным-полно взбадривающих таблеток, - она пошла в заднюю комнату магазинчика и принесла две большие банки, полные таблетками всяких цветов и размеров. Она сняла крышку с одной из банок и стала рыться в ней.
- Ну-ка, посмотрим... По-моему, вот эти зелененькие такие хорошие... Вы говорите, что хотели бы взбодриться и не заснуть?
- Да, хотел бы стать совсем бодрым.
- Ну ладно, тогда, наверное, эти розовенькие - то, что надо. - Она прикусила губу. - Нет, это антинеоплазмики широкого действия. По-моему.
Она посмотрела на меня снова.
- Вы хотите взбодриться или, так сказать, совсем не спать.
- Чтобы во-от так! - сказал я, сделав глаза круглыми, огромными и безумными.
Она хихикнула.
- Даже так? Погодите, может, у меня что-то и есть.
Она открыла вторую банку и сунула туда руку, совсем как ребенок, который пытается найти тот самый вкусный оттенок мармелада-горошка.
Стюард ворвался в каюту, словно пуля. Прендергаст протянул ему тарелку, словно на ней лежала какая-нибудь гниль.
- Скажите коку, что если бы я хотел, чтобы мою рыбу настолько прожарили, я бы отдал ее артиллеристам, чтобы они на ней попрактиковались. Принесите что-нибудь съедобное.
- Я все-таки не уверен, что я в это верю.
- А почему пираты хотят захватить еще одного мегалевиафана?
- Наверное, их собственная уже старая. Мегалевиафанов немного. Кто знает? Может быть, они просто ненавидят людей.
- Очень вероятно, - ответил сардонически Джон. - Люди - это такие существа, которых просто приятно ненавидеть.
Цитаты //
Буква "Ч" //
Джон де Ченси, цитаты //
Космический дальнобойщик
