Почему-то принято считать, что когда человек начинает во всеуслышание обращаться к себе, любимому, его душевное здоровье находится в большой опасности. Не знаю, как это бывает у всех остальных представителей человечества, но в моем случае все обстоит как раз наоборот: самые разумные и практичные советы я даю себе именно вслух, а вот когда я умолкаю, от меня можно ожидать чего угодно, только не наглядных доказательств моей вменяемости... Как бы то ни было, а моя идея касательно "пожрать" была чудо как хороша! Я внимательно огляделся. Картина показалась мне не слишком обнадеживающей: наглухо закрытые металлическими ставнями окна первых этажей окружавших меня домов представляли собой весьма безрадостное зрелище. Никаких вывесок я тоже не обнаружил. Я укоризненно посмотрел на небо над своей головой - оно могло бы быть великодушнее к усталому путнику! - несколько мгновений мучительно решал, в каком конце улицы меня ждет вожделенная тарелка с едой, потом свернул налево, повинуясь какому-то безотчетному порыву, как всегда в таких случаях, и отправился навстречу своей судьбе. Впрочем, я только что брякнул жуткую глупость: мы всегда идем исключительно навстречу своей судьбе, даже когда направляемся в уборную, на ходу расстегивая брюки, поскольку между двумя любыми точками, расположенными на плоскости, можно провести одну, и только одну прямую - господи, какие все-таки жуткие вещи можно вычитать в обыкновенном учебнике геометрии, какой уж там Стивен Кинг!
- Ладно, а теперь вам все-таки прийдется ответить на вторую половину дурацкого вопроса, который я задал вам с самого начала, сэр Аллах. - Улыбнулся я, аккуратно поставив на стол пустую чашку. - По какому такому делу я вам понадобился? Или вам просто надоело, что я то и дело поминаю ваше имя всуе, и вы решили побить мне лицо? - За мной действительно еще с юности водится смешная привычка поминать беднягу Аллаха по любому поводу: я регулярно посылаю к нему своих горемычных собеседников, вместо того, чтобы просто дружелюбно посоветовать им навестить черта, или отправить их в дальнее путешествие на поиски общеизвестного анатомического органа, как это обычно делается. Кроме того, я периодически возношу ему хвалу, изредка высказываю претензии, и так далее - просто потому, что слово "аллах" всегда казалось мне вполне забавным.
- Да нет, поминайте на здоровье. - Равнодушно отозвался мой собеседник. - Мне все равно, если честно...
И вообще: зачем это нужно, чтобы я возглавлял какую-то там армию? Неужели этот ваш конец Мира нельзя провернуть без моего участия?
- Нельзя. - Просто подтвердил он.
- Вот это да! - Весело изумился я. - Как это приятно: "земную жизнь пройдя до половины", внезапно обнаружить, что без тебя совершенно невозможно обойтись на таком ответственном мероприятии!
Сфинкс озадаченно уставилась на меня своими прекрасными золотистыми глазами. Я самодовольно ухмыльнулся, поскольку был совершенно уверен, что никакая там "мудрость веков" не поможет ей справиться с абстрактными шутками моего школьного детства: загадку такого рода вообще невозможно разгадать, если только вы заранее не знаете ответ!
- А ты не мог бы повторить свой вопрос? - Робко спросила она. - Может быть, я не так тебя поняла...
- Пожалуйста! - Любезно откликнулся я. - Висит на стене зеленое и пищит. Ну как, радость моя, догадалась, что это?
- Я не знаю. - Печально призналась Сфинкс.
- Селедка! - Торжественно провозгласил я.
- То есть рыба? А почему эта рыба висит на стене? - Изумленно осведомилась она.
- Потому, что я ее повесил! - Нахально объяснил я.
- А почему она зеленая? - Настойчиво спросила моя собеседница.
- Потому, что я ее покрасил! - Я даже зажмурился от удовольствия.
- Но почему она пищит? - На лице Сфинкса была написана неподдельная мука.
- Чтобы не догадались! - Торжественно провозгласил я, в полном соответствии с каноническим текстом.
- Ты стал мудрее, Владыка! - Уважительно заметила Сфинкс. - Раньше ты никогда не загадывал мне таких трудных загадок...
***
- Ну, не все, так не все... Хочешь еще загадку?
Сфинкс энергично закивала.
- Ладно, - ухмыльнулся я, - сделаем! Стоит в огороде черный, на трех ногах. Что это?
- Трехногий нубиец? - Нерешительно спросила Сфинкс. - Я слышала, что в древности эта пустынная земля порождала еще и не таких чудовищ...
- Обойдешься! - Фыркнул я. - Это рояль.
- Но почему он стоит в огороде? - Сфинкс морщила высокий лоб, мучительно пытаясь постичь логику этой идиотской загадки - логику, которой отродясь не было.
- Потому, что это мой рояль: куда хочу, туда и ставлю! - Гордо сообщил я.
- За время нашей разлуки ты стал совершенно непредсказуемым, Владыка! - Восхищенно отметила она.
Потом началось вообще черт знает что - в лучших традициях малобюджетных фильмов-сказок времен моего детства! Стоило мне вытащить пробку, как из кувшинчика повалили густые клубы разноцветного дыма. Дым сопровождался мощной волной запаха, в просторечии именуемого бздом - сотворить столь дивный аромат может только человеческое тело, которому пришлось принять в себя адскую смесь гороха, пива и кислой капусты. Сколько раз я видел такие же клубы "волшебного" разноцветного дыма в кино - мне и в голову не приходило, чем это может пахнуть! В довершение ко всем бедам, кувшинчик стал горячим, как только что закипевший чайник. Я обиженно взвыл и разжал пальцы. Вещица полетела на песок, я поспешно отправил в рот травмированную конечность: безотказное средство первой помощи, благополучно усвоенное мною еще в детстве, помогает практически от всех мировых зол, в том числе и от легких ожогов. Через несколько секунд я извлек изо рта исцеленные пальцы и с облегчением выругался.
- Не будешь ли ты настолько великодушен, чтобы растолковать мне значение этих удивительных слов, Владыка? - Вежливо осведомился чей-то низкий голос. Он исходил откуда-то сверху, так что в первое мгновение я изумленно решил, что моя лингвистическая консультация на сей раз потребовалась самому господу богу, который, оказывается, все-таки есть, и почему-то не знает элементарных вещей... Я поднял голову и моя нижняя челюсть медленно опустилась на грудь: передо мной стоял полупрозрачный великан - в нем было никак не меньше десяти метров роста. Бритый череп и развевающееся на ветру белоснежное одеяние делали его облик каким-то совсем уж неземным.
Синдбад меланхолично помотал своей трогательной мордой. Это можно было расценивать, как согласие. Верблюд показался мне вполне подходящим собеседником: во всяком случае, у него не было никаких шансов попросить меня заткнуться. Так что я решил продолжить свой монолог.
- Есть такой анекдот, радость моя. Один парень нашел старый кувшин, оттуда появился джинн - в точности, как наш с тобой новый приятель - и спрашивает: "что прикажешь, господин?" Парень обрадовался, говорит: "ну, давай для начала миллион зеленью, а там посмотрим." Джинн отвечает: "ладно, завтра утром будет тебе миллион." "А почему завтра утром, а не сейчас?" А джинн посмотрел на него печально и говорит: "мне этот твой миллион всю ночь рисовать прийдется. А ты что, думал, что в сказку попал?"
Синдбад никак не отреагировал на сию душещипательную притчу, но у меня за спиной раздался тихий смешок: очевидно Джинн счел мою шутку вполне уместной. "Ну, значит, с этим парнем вполне можно иметь дело!" - Одобрительно подумал я.
- Тогда добудь мне "Энциклопедию мифов". - Попросил я. - Это такой толстый двухтомник в черном переплете. И еще стакан апельсинового сока и хороший кофе со сливками - если уж я все равно проснулся...
Через несколько минут я маленькими глотками пил прохладный кисловатый сок и торопливо листал толстенный том, придавивший мои колени - страшно подумать, что книга может быть такой тяжелой!
- Вот! - Торжественно объявил я. - Так оно и есть! Том второй, страница 546. Читаем: "Уиштосиуатль, в мифологии ацтеков богиня соли и соленых вод". Ага, то-то она была такая соленая! "Старшая сестра бога дождя Тлалока. Один из источников называет ее женой бога смерти Миктлантекутли. Считалась покровительницей распутства". - На этом месте я неудержимо расхохотался.
- Если когда-нибудь встретишь бога смерти Миктлантекутли, непременно сообщи ему о недостойном поведении его супруги! Срамота какая: об этом уже в книжках пишут! - Весело сказал я Джинну.
- Хорошо, я непременно сообщу ему, Владыка. - Флегматично согласился Джинн. Это только подлило масла в огонь моего веселья.
- Наверное мне надо приниматься за дело, да? - Печально спросил я у Джинна, когда пришло счастливое время первой чашки восхитительного утреннего кофе.
- Тебе виднее, Владыка. - Флегматично заметил он. - Но по моим наблюдениям, если человек долго не принимается за свое дело, дело само принимается за него.
- Еще чего не хватало! - Фыркнул я.
Мухаммед тем временем грохнулся на колени, уткнулся лбом в землю и принялся велеречиво благодарить моего приятеля Аллаха. Вообще-то, я мог его понять: если бы мне довелось воскреснуть из мертвых, я бы наверняка проявил неменьший энтузиазм, восхваляя всех известных мне богов подряд - на всякий случай, пока они не передумали!
Наша с Мухаммедом деловая беседа состоялась только на закате: после того, как этот дядя приобщился к таинству гидромассажной ванны, все остальное утратило для него значение.
- Хвала Аллаху, я уже в раю! - Твердо сказал он, погружаясь в теплую булькающую воду. У меня были некоторые сомнения касательно места его пребывания, но я предпочел не пускаться в теологическую дискуссию.
Пока Мухаммед плескался, мы с Джинном коротали время за игрой в нарды. У него даже хватало великодушия изредка мне поддаваться, поэтому я получил некоторое удовольствие от игры.
Я отправился в сад, где обнаружил Джинна, снова склонившегося над игральной доской. Рядом топтался Синдбад. Через несколько секунд я с суеверным ужасом понял, что Синдбад не просто топчется, а принимает активное участие в игре. Время от времени он осторожно брал в зубы стаканчик с игральными костями, аккуратно его тряс, переворачивал, разглядывал цифры, а потом прикасался влажным носом к деревянной фигурке, которую по его мнению следовало передвинуть. Ну да, конечно! После того как бедняга Джинн полдня играл в нарды со мной, верблюд вполне мог показаться ему достойным соперником...
- Наш Мухаммед требует гурий. - Сообщил я Джинну. - Поможешь?
- О, это просто. - Джинн на мгновение поднял глаза от доски, что-то пробормотал и снова задумчиво уставился на игровое поле. Насколько я мог проанализировать ситуацию, Джинн понемногу проигрывал верблюду...
- Имейте в виду: я заранее готов поверить каждому вашему слову! Знаете, вообще-то на меня это не очень похоже. Обычно я даже историям о любовных похождениях моих приятелей верю со скрипом - и непременно разделив все числа хотя бы на два!
Я одобрительно хихикнул, Доротея тоже улыбнулась. Мухаммед и князь Влад не оценили шутку, как я и ожидал. Они оба смотрели на огонь, не слишком обращая внимания на нашу болтовню. При этом выражение лица у Мухаммеда было самое что ни на есть мечтательное, а у Влада - донельзя мрачное. Зато неожиданно развеселился Джинн - от его неудержимого смеха ночной воздух замерцал разноцветными сполохами. Я тут же подумал, что наконец-то раскрыл тайну северного сияния: наверняка джинны очень любят на досуге собираться в полярных широтах, травить анекдоты и ржать до потери пульса!
- Какой ужас! - Ехидно сказал Анатоль. - Ребята, вам никто не говорил, что курить ужасно вредно?
- Особенно накануне конца света. - С неподражаемым сарказмом заметила Доротея. - Как же, как же...
Разумеется, меня, Анатоля и Доротею до слез смешил тот факт, что рядом с нами находится легендарный "Дракула". В первый же день Влад с неподдельным интересом выслушал пересказ романа Брема Стокера в исполнении начитанного Анатоля, после чего решительно попросил Джинна раздобыть ему стакан человеческой крови - на пробу! - и хороший гроб с запасом трансильванской земли - вместо кровати. Кровь, как ни странно, оставила его довольно равнодушным: князь снисходительно пробормотал что она, дескать, "утоляет жажду не хуже, чем кислое вино", а у меня хватило ума не лезть к нему с отеческими советами, что кровь следует пить не из стакана, а непосредственно из сонной артерии несчастной жертвы: я ни секунды не сомневался, что Влад немедленно попытается проверить сие смелое утверждение экспериментальным путем - зачем мне паника в войске?! Зато гроб превзошел все ожидания. Наутро князь выглядел счастливым, отдохнувшим и даже помолодевшим. Гроб был тут же водружен на спину его многострадального верблюда, поскольку Влад наотрез отказался расставаться с этим сокровищем...
Любое место, навсегда покинутое обитателями - неприглядное зрелище, даже если это обитель смерти, из которой ушли мертвецы...
- Ох, меньше всего на свете мне хотелось бы с ним сражаться, дружище! Во-первых, он делает это гораздо лучше - если уж безумцы викинги считали его своим богом войны! - а во-вторых... Он мне всегда ужасно нравился, если честно!
- Нравился, или нет... Это не имеет значения, Владыка. Только глупцы сражаются с теми, кого ненавидят.
- А с кем, в таком случае, сражаются мудрецы? - С невеселой усмешкой поинтересовался я.
- Мудрецы вообще ни с кем не сражаются - разве что с собственной глупостью. - Невозмутимо отозвался Джинн.
- Глупые они! - Сообщил я Джинну. - Сон - это же самая интересная часть жизни...
- Для тебя, но не для них. - Резонно заметил тот. Немного подумал и решительно добавил: - И не для меня, если сон хоть немного похож на тупое оцепенение, сковавшее меня на долгие века, пока я ждал встречи с тобой, пребывая в этом проклятом сосуде!
- Немного похож, наверное. - Задумчиво признал я. - Но иногда это оцепенение полно чудес, которые не случаются с людьми наяву. Прими во внимание, что долгое время мне приходилось довольствоваться только этими чудесами... И еще сон хорош тем, что всегда можно проснуться. Во всяком случае, спящие, как правило, просыпаются...
- Человеческая жизнь тоже хороша тем, что всегда можно проснуться. Правда люди, как правило, почему-то не просыпаются. - Философски заметил Джинн.
- Хорошо быть старым, мудрым, да еще и джинном впридачу! - Усмехнулся я. - Я тебе смертельно завидую, дружище.
- Не стоит. - Печально улыбнулся он. - Не уверен, что тебе понравилось бы в моей шкуре...
- Кто ты? - Наконец спросил Один. Его голос был решительным и властным - неудивительно! Полагаю, сказывалась многовековая привычка повелевать всеми, кто под руку подвернется... Он меня озадачил: обожаю простые вопросы, ответы на которые неизвестны мне самому! Так что я крепко задумался - на целую минуту, как минимум.
- Что за странные твари с косами шныряют среди нас, Макс? - Анатоль подошел ко мне так бесшумно, что я вздрогнул от звука его голоса. - Они молотят какую-то дикую чушь. Впрочем, некоторым даже нравится... Ты с ними знаком?
- А, это ты. - С облегчением улыбнулся я. - Ты имеешь в виду "смертиков"?
- "Смертиков"? - Прыснул Анатоль. - Да, действительно похожи... Но насколько я понял, наши жизни их не интересуют. Только тени.
- Ага. - Кивнул я. - Можешь себе представить, они их едят. Эти красавчики заявились ко мне, чтобы я дал им разрешение забирать тени моих людей - после смерти, разумеется. Я сказал, что они должны договариваться с вами, а не со мной.
- Вот они и договариваются. - Усмехнулся Анатоль. - Насколько я знаю, еще никто не согласился. Оно и понятно: какой дурак захочет отдавать свою тень неизвестно кому?! Вдруг самому пригодится - мало ли что...
- Я тоже так подумал... Ничего, пусть бродят. Скоро они поймут, что здесь им ничего не светит, и оставят нас в покое.
Откуда-то возник вездесущий Джинн с чашкой ароматного яблочного чая - именно то, чего мне всю жизнь хотелось, а я, дурак, не догадывался!
А ведь это только звучит так страшно: "взять на себя ответственность", а на самом деле, это приносит невероятное облегчение. Вот послушай: однажды я ехал на автомобиле со своим хорошим приятелем, по узкой горной дороге - знаешь, это когда пропасть маячит то с одной стороны, то с обеих сразу! И пока он сидел за рулем, я дрожал на заднем сидении и пытался понять, сколько еще вдохов и выдохов мне осталось сделать прежде, чем наш несчастный джип загремит по отвесному склону. Мой приятель казался мне самым великим героем всех времен и народов: пока я умирал от страха, он невозмутимо делал свое дело... А через несколько часов он пожаловался на усталость и попросил меня сменить его за рулем. Честно говоря, я чуть в штаны не навалял, когда понял, что он от меня хочет! Я собирался отказаться, но так и не смог признаться, что мне страшно... И знаешь что? Уже через несколько минут я лихо крутил руль и удивлялся собственной способности преувеличивать опасность, а мой героический спутник съежился на заднем сидении и обзывал меня последними словами за такую лихую езду. В тот день я понял, что контролировать ситуацию куда проще и приятнее, чем доверить это кому-то другому. Страшно бывает только тому, кто беспомощно сидит на заднем сидении и пытается убедить себя, что руль в надежных руках...
- Я чувствую себя беззащитной, когда становлюсь женщиной - пусть даже богиней. - Неохотно призналась она. - В женском теле есть какой-то изъян, который не позволяет полностью владеть ситуацией - словно кроме тебя есть еще кто-то, от кого зависит, что ты сделаешь в следующее мгновение...
- Ты думаешь, этот изъян присущ только женщинам? - Искренне удивился я. - А я-то, болван, всю жизнь думал, что это - только моя проблема!
- А ты уверен, что ты - не женщина? - Заливисто расхохотался Марлон Брандо. Я задницей почувствовал, как внезапно спало напряжение. Странно: стоило мне признаться в собственной слабости, и Афина тут же расслабилась и засияла, словно весеннее солнышко. Впрочем, я уже не раз замечал, что окружающие начинают есть у тебя из рук, стоит только несколько раз публично назвать себя идиотом - при этом даже совершенно не обязательно быть искренним!
- Но ты ведь отказался принять предложение Одина и сыграть в эту игру на нашей стороне! - Сердито сказала она. - Хочешь сказать, что передумал? Или снова будем толочь воду в ступе?!
- Не самое бессмысленное занятие! - Улыбнулся я. - Просто никто не пробовал делать это достаточно долго - даже алхимики, которые каких только глупостей не натворили в поисках своего философского камня...
- Ты думал о том, что с нами случится? - Неожиданно спросила Афина. - Я имею в виду - после этой проклятой Последней Битвы? С тобой, с Одином, со мной, со всеми остальными богами... с твоими людьми, в конце концов. Мы умрем навсегда, или...
- Откуда мне знать? - Я пожал плечами. Вообще-то ситуация складывалась более чем комичная! Вот уж не думал, что когда-нибудь ко мне явятся боги, чтобы спросить у меня, что будет с ними после смерти...
- У тебя снова изменились планы, Владыка? - Понимающе спросил Джинн. На сей раз его глухой голос не звучал укоризненно: наверное, он уже смирился с моими причудами...
- Представь себе, нет. - Улыбнулся я. - Нет у меня никаких планов, так что и меняться нечему. Пусть себе идет, как идет!
- Я воистину счастлив услышать, сколь искренне ты произносишь это вечное заклинание мудрецов. - Почтительным шепотом сообщил Джинн.
- И ты действительно уверен, что отчаяние пойдет им на пользу? - Впервые на моей памяти голос Джинна звучал столь недоверчиво.
- Я никогда ни в чем не уверен. - Улыбнулся я. - И скажу тебе по секрету: это самое неоспоримое из моих немногочисленных достоинств!
- Давайте будем просто жить и идти дальше - это наша судьба, изменить которую мы с вами пока не в силах. - Мягко сказал я. - Мы все знаем, что скоро этому прекрасному миру прийдет конец, но сегодня сверкающие песчинки рассыпаются под нашими ногами, и солнце каждое утро и каждый вечер поджигает горизонт - специально для наших с вами глаз - все еще широко открытых! - а потом сумерки окрашивают все в изумительно синий цвет... У нас очень мало времени, но оно все еще есть, и мы можем попробовать закончить свою биографию, коряво нацарапанную на клочке туалетной бумаги таким ошеломительно красивым росчерком, что ангелы, ответственные за чтение этой макулатуры, раскаются и сделают себе харакири...
- Макс, а куда подевался Джинн? - Робко спросила Доротея. - И у кого теперь можно попросить чашечку кофе?
- Джинна больше нет. Его контракт кончился. Подозреваю, что он счастлив и свободен, чего и нам желает... А что касается чашечки кофе, просить ее теперь не у кого. - Печально улыбнулся я. - Пикник закончился, дорогая, начались суровые походные будни... Впрочем, я совершенно уверен, что если ты здорово захочешь, ты получишь свою чашечку кофе и вообще все, что тебе понадобится - не знаю уж, каким способом!
- Смотри-ка, она уже у меня в руках! - Растерянно сообщила Доротея. - Горячая какая... Это ты сделал?
- Не думаю. - Честно сказал я. - Скорее всего, ты сама.
- Но как?
- Тебе виднее. - Улыбнулся я. - У меня есть хорошая новость, Дороти: мы в стране чудес, и каждый из нас может все... У меня есть еще одна новость: мне кажется, так было с самого начала, еще до того, как началась эта дурацкая катавасия с "концом света", просто мы никогда толком не пробовали "смочь" это самое "все" - руки не доходили. Ежедневные хлопоты, размеренный ритм жизни, скучная утренняя газета, скучный вечерний трах - какие уж там чудеса!
Доротея нерешительно кивнула и тут же отпрянула в сторону: на нее обрушился целый ворох газет. Они появлялись из ниоткуда и медленно кружась в воздухе, опускались под ноги доротеиной верблюдицы.
- Боже! Стоило только на мгновение загрустить, что я уже никогда не прочитаю утреннюю газету - и вот... - Растерянно прошептала она.
- Хорошо, что ты соскучилась именно за газетами - в противном случае, на тебя могла бы свалиться толпа голых мужчин. - Рассмеялся я. А потом сочувственно добавил: - Теперь тебе прийдется быть очень осторожной с маленькими мимолетным желаниями: такова расплата за могущество!
Наш путь через ледяную пустыню, в которую превратилось одно из самых теплых морей, был долгим, но мои воспоминания о нем вполне могут уместиться в нескольких строчках: дни сменялись ночами, а мы шли вперед сквозь сияющее ослепительной белизной пространство, не оглядываясь и не останавливаясь. Оглядываться было некуда, останавливаться - незачем: никто из нас не нуждался ни в отдыхе, ни в еде, ни в тепле. Ничего удивительного: армия мертвецов - самая подходящая команда для штурма Северного Полюса, который, впрочем, нам пока был без надобности...
Через несколько часов солнце устало взирать на творящиеся под ним безобразия и решительно поползло к северному горизонту - я уже давно заметил, что оно больше не считает своим гражданским долгом покидать небо непременно через традиционный западный выход.
На сей раз я не стал укладываться спать, чтобы увидеть во сне амбу Афины и своих не то врагов, не то старых приятелей. Я просто дождался, когда луна разбавит своим молочным светом густую темноту ночи, и долго смотрел на эту небесную колдунью из-под полуопущенных век, пока все остальное - задумчивые лица моих "генералов", светлые силуэты наших дромадеров, которых мы, сентиментальные олухи, так и не потрудились превратить во что-то иное, яркие точки далеких костров и холодные бусинки еще более далеких звезд - не исчезло в белесом тумане. А потом туман рассеялся, я опустил глаза и увидел под своими ногами знакомую узкую тропинку, взбирающуюся наверх, к жилищу прекрасной сероглазой богини... Я был вынужден признаться себе, что выбрал довольно замысловатый способ преодолевать пространство - вообще-то, мне было бы вполне достаточно просто высказать вслух свое пожелание, и все совершилось бы само собой, без продолжительной медитации, лунного света, медленной замены одной реальности на другую и прочей книжной чепухи... Но я всегда был любителем чесать левое ухо левой же рукой, предварительно перекрутив ее вокруг шеи, как самый идиотский из шарфов!
- Но ведь многим из них тоже суждено пасть в этой битве. - Рассудительно заметила Афина. - Неужели они не ухватятся за возможность что-то изменить?
- Посмотрим. - Усмехнулся я. - Знаешь, иногда я думаю, что они так долго жили, совершенно точно зная, как и когда умрут, что успели привыкнуть к мысли о смерти... да что там "привыкнуть" - полюбить ее! И теперь они предпочтут эту предсказанную смерть неизвестности - вот чего я боюсь... Впрочем, я знаю, как заставить их переменить решение!
- И как же?
- Очень просто. Я предложу им выбор: или они идут со мной, или я убью их, не дожидаясь, пока это сделают другие чудовища! - Расхохотался я.
- Конечно, святые - и как я сам не подумал?! Молодец, князь! - Обрадовался я. - Теперь только осталось понять, где они засели...
- А зачем тебе это понимать? - Удивилась Доротея. - Просто пожелай, чтобы они нанесли нам визит... так мило с твоей стороны постоянно забывать о собственном могуществе!
- Умница! - Прочувствованно сказал я. - Это хорошая идея. Пусть пошевелят своими вдохновенными задницами - заодно и нимбы проветрят!
- Они не могут быть святыми. - Упрямо сказал Мухаммед.
- Могут, могут, уж ты мне поверь! - Вздохнул я. - Впрочем, это ничего не меняет...
Я приосанился, задрал голову к небу и во всеуслышание заявил:
- Господа святые, просьба явиться в мой кабинет на закате. Форма одежды парадная.
- У тебя же нет кабинета! - Спокойно возразило небо - по крайней мере, голос звучал именно сверху.
- Вот это да! - Расхохотался я. Судя по всему, эти самые "господа святые" - те еще штучки!
- Так куда явиться-то? - Невозмутимо спросило небо. - Нам и самим любопытно...
- Держите курс на моего дромадера, не ошибетесь! - Фыркнул я. - Я здесь один такой дурак на верблюде. Нормальные люди все больше на роликах катаются... - Это было чистой правдой: в последнее время в моем войске началось повальное увлечение роликовыми коньками - благо наш путь теперь проходил по удобным асфальтовым шоссе старушки Европы.
- Ладно, договорились, на закате мы прийдем. - Пообещало небо. Потом оно умолкло, хотя я был не прочь еще потрепаться...
- Предлагаю считать сей поучительный диалог выдающимся успехом нашей дипломатии. - Весело сказал я своим притихшим "генералам". - Ну, чего вы приуныли? Сегодня мы ждем в гости святых - такое светское мероприятие! Надо было воспользоваться случаем, когда Один с Афиной выпытывали, что мне от них нужно, честно сказать, что я жажду всяческих материальных благ, и наложить лапу на запасы нектара и амброзии - а то чем теперь гостей потчевать?!
- В последнее время ты стал такой веселый, что страшно делается... - Тихо сказала Доротея.
- Страшно будет, когда я стану печальным занудой. - Улыбнулся я. - Ты еще не знаешь, как это выглядит, дорогая! Во-первых, в такие моменты у меня делается несчастное лицо, так что меня все жалеют - даже мой шеф не выдерживал и бежал покупать мне пирожные... а во-вторых, со мной становится смертельно скучно. Представляете?
- Нет. - Хором ответили они. Кажется, я вполне мог считать, что моя жизнь уже удалась: такие комплименты дорогого стоят!
- Нам всем было несладко этой ночью. - Тихо сказал я. Впрочем, я не сомневался, что мой голос слышен каждому, кто хочет его услышать. - Я знаю, что вы ощутили, когда увидели восход почти полной луны - возможно, самый последний на нашем веку - потому что и мое сердце сжалось от тоски и тревоги... Мы дураки, ребята: нам следовало обрадоваться. Наше долгое путешествие подошло к концу, и это самая лучшая новость, на какую мы могли рассчитывать! Все становится на свои места. Мы наконец-то знаем, что у нас совсем нет времени - но его у нас не было никогда, с самого начала. Время, которое у нас якобы есть - самое лукавое из наваждений, и хорошо, что оно рассеялось, мы и так слишком долго позволяли ему нас дурачить... Все, что у нас есть - это одно-единственное мгновение, и уж оно-то по-прежнему в наших руках! Это мгновение может стать минутой слабости, или часом силы - все зависит только от нас. Собственно говоря, нам нечего бояться: все будет так, как мы захотим. За последнее время вы научились множеству чудес, которые начинаются с этой нахальной магической фразы: "все будет, как я пожелаю!" - и я бесконечно рад, что так случилось. Теперь нам прийдется научиться самому невероятному чуду: сделать морду тяпкой, нагло посмотреть в глаза судьбе и с максимальной убедительностью повторить эту универсальную формулу... У нас должно получиться, поскольку это единственный выход - и для вас, и для меня!
- Это мгновение было очень большим, но оно так и не стало вечностью. Так всегда бывает? - Афина первой нарушила молчание, и мне пришлось сделать над собой невероятное усилие, чтобы стряхнуть с себя дивное оцепенение и снова стать тем, кто способен поддерживать беседу.
- Всегда. - Тихо сказал я. - Мы слишком одинокие существа, чтобы получить в свое распоряжение одну вечность на двоих... Так уж по-дурацки все устроено!
- Макс, - позвала меня Афина, - ты тут?
- Во всяком случае, мои ощущения не противоречат этому утверждению. - Хмыкнул я и внимательно посмотрел на нее.
- Кем бы ты ни был, но тебе удалось победить судьбу. - Я услышал мелодичный голос эльфа и лениво удивился: неужели и эти загадочные ребята поперли следом за мной в пасть Змея?! Уж им-то это точно на фиг не было нужно...
- Вопрос в том, стоило ли ее побеждать? - Печально добавил эльф. Вместо того, чтобы пройти через Врата, ты разнес их в клочья - и что теперь?
- Теперь? Теперь ничего, наверное. - Флегматично ответил я. - Знаешь, у меня в свое время был один приятель... Когда он напивался, ему повсюду мерещился Махатма Ганди - вместо зеленых чертиков! - и он начинал истошно вопить: "все что мог, я для индийского народа сделал!" Так вот, я тоже сделал все, что мог... и чего не мог, заодно!
- А почему ты не ушел вместе со всеми - если уж тебе так понравился ветер? - Осторожно спросил я. В глубине души я подозревал, что этот гордец просто побрезговал разделить общую судьбу - ребята вроде Одина всегда предпочтут попасть в ад для избранных, если им скажут, что рай - для всех...
Цитаты //
Буква "Ф" //
Макс Фрай, цитаты //
Мой Рагнарёк
