На зеленой ладони космодрома в хаотическом порядке торчали маленькие серебристые кораблики. Недавно я уже стоял здесь, но тогда мое одурманенное сознание не могло оценить зрелище с точки зрения землянина. А теперь... теперь я умножал боевую мощь каждого корабля на их общее количество, потом - на предполагаемое число космодромов планеты, добавлял неизвестные - те корабли, что были в космосе или на планетах Друзей, а также крейсера, которые вообще не покидают орбит. Результат, конечно, получался весьма приблизительный. С разбросом в целый порядок.
Но какая разница, что упадет на голову - тонна кирпича или десять тонн?
Помещение арсенала было небольшим и полутемным. Освещение - ладно, на вкус и цвет человек алари не товарищ. А вот размеры меня удивили. Оружие размещалось на открытых стеллажах, всего по одному экземпляру на каждом.
- Они что, не любят палить из одинаковых пушек? - риторически спросил я.
Маша снисходительно посмотрела на меня:
- Петя, это выставочный зал. Образцы. В оружейных залах СКОБы тоже самое.
Последнее устройство Маша отобрала сама. Алари, наверное, крепили его на спину - длинный ствол и тяжелая казенная часть явно были тяжелы для их лап.
- Ггоршш? - утвердительно спросила Маша.
Алари слегка заволновался.
- Нет! Нет! Это не ггоршш, это ггоршш! Осторожнее!
Спорить Маша не стала. Примерила чудовищную пушку к рукам, кивнула.
- Мы возьмем.
- На дистанции не менее двух километров трехсот метров! - алари нервничал до тех пор, пока Маша не вернула ггоршш, который на самом деле ггоршш, на стеллаж. - Из укрытия! При включении закрыть глаза!
- И прочитать "Помилуй мя, Господи"? - успокаивающе добавила Маша. - Мы возьмем пару штук.
- Две тысячи? - растерялся алари. - Я должен уточнить количество, имеющееся на складе...
- Две единицы, - объяснила Маша. - Мне и Данилову.
- Правильно, - кивнул я. - У меня глазомер плохой. Вдруг не разберусь с дистанцией...
Радостная болезнь - склероз. Сплошные приятные сюрпризы.
В общем-то женщинам всегда приятны комплименты по поводу их кулинарного мастерства. Даже если они всего лишь открыли консервную банку, стоит восхищаться так, словно тебя накормили паровой осетриной или рассыпчатым узбекским пловом.
Чем бы ни руководствовались алари - презрением к нашей отсталости или искренним дружелюбием, но управление челноком и впрямь никак не изменилось. Пилотажный компьютер продолжал пребывать в полной уверенности, что на корабле стоят обычные жидкостные двигатели. Практически неисчерпаемый запас топлива и огромная тяга машину не смущали.
Кроме плазменного шквала за обшивкой, никаких привычных атрибутов посадки не было. Ни перегрузок, ни вибрации корпуса, ни хотя бы звуков, неминуемо проникающих в кабину челнока.
Проблем с запасом тяги тоже не существовало, мы снижались по такой энергоемкой траектории, что любого баллистика хватил бы удар.
Запах планеты, который невольно отмечаешь сразу же после посадки, был почти неуловим. Поэт сказал бы, что так пахнет звездный свет. Я просто не нашел сравнения. Может быть - запах отсутствия жизни...
- Озон, - неожиданно произнесла Маша. - Озоном пахнет, правда?
- Это от двигателей... - ответил Данилов. Выбрался из кресла, осторожно перешагнул собравшийся валиком купол. Обернулся: - Петр, позволишь?
- Валяй,- согласился я.
Данилов постоял секунду, потом спрыгнул вниз. Посмотрел на свои ноги, будто ожидая увидеть высовывающиеся из почвы хищные пасти. Сказал:
- Маленький шаг одного человека... на фиг не нужный всему человечеству.
- Я никудышный воспитатель, - сказал дед. - Наставника из меня бы не вышло. Если уж такого изначально талантливого человека, как ты, я не сумел научить мыслить нестандартно... убив на это столько времени...
Умеет дед ругать себя так, что идиотами оказываются окружающие.
Вот только у самой кромки леса высокая трава зашевелилась без всякого ветра.
Что я там думал насчет флоры и фауны? Через мгновение я уже лежал, вглядываясь в зеленое мельтешение стеблей. Инопланетная органика несъедобна, как я в свое время объяснял маленькому соседу. Вот только знает ли об этом каждый местный хищник?
- Тебе здесь нравится?
Вот теперь в его голосе было любопытство.
- Еще не знаю, - осторожно ответил я.
- А мне нравится. Снег.
- Что?
Единственная зависшая в небе тучка никак не походила на снежную.
- Меня так зовут. Снег. Дурацкое имя?
- Да нет, почему...
- Родителей, дающих детям имена собственные, следует наказывать за хулиганство, - с отвращением сказал парень. - Они говорят, что когда я родился, всю землю покрыл первый снег. И это было очень красиво.
Помолчав, он задумчиво добавил:
- Хорошо, что в тот день не прорвало канализацию...
- Кстати, на "шестьдесят седьмом" пушечного вооружения нет. Ты не пробовал делать предупреждающие залпы самонаводящимися ракетами?
- Вам неинтересно со мной разговаривать? - спросил мальчик.
Я вздохнул.
- Интересно. Дари, мне в детстве говорили, что война - мерзкая, но неизбежная штука. Что если хочешь мира, то надо готовиться к войне. И что порой надо воевать за свою правду.
- Чтобы всех осчастливить, - насмешливо сказал Кэлос.
- Нет. Чтобы защитить себя. От тех, кто хочет тебя осчастливить.
Цитаты //
Буква "Л" //
Сергей Лукьяненко, цитаты //
Звёздная тень
