... Для водяного Мутилы всякая весна начиналась одинаково. Когда лед у берегов становился все тоньше, а озеро Гремучий Вир прибывало от многочисленных ручьев, ему снился один и тот же сон: будто бы на берегу стоит на коленях древний старик и зовет хриплым, рыдающим голосом:
- Ихтиандр! Ихтиандр! Сын мой!
Кто такой Ихтиандр, Мутило знать не знал, но крики эти спросонья полагал относящимися к себе. Он вскакивал с лежанки, отбрасывал одеяло, сшитое из драгоценного, по причине редкости, рыбьего меха, выскакивал из подводного своего жилища и устремлялся вверх, к солнцу и небу. При этом он изо всех сил врезался в недотаявший лед, и, если бы не тугие рожки, непременно расколотил бы себе голову. Грязно человскаясь (это ведь только люди чертыхаются, а черти, наоборот, человекаются), он осматривал окрестности своих владений, никакого старика не находил, обиженно взвизгивал и нырял к себе на дно, где со злости пинками пробуждал своих немногочисленных слуг - русалку да утопленника.
Если бы дело происходило в сказке, то к нему подошел бы неведомый человек и предложил свернуть ярмарку обратно в яйцо, а взамен потребовал того, что Полелюй дома не чаял. Так в сказках всегда бывает. А в жизни простоватый парнишка рот захлопнул, пораскинул мозгами и объявил народу, что кабы не он, Полелюй, то ярмарка бы продолжала томиться в скорлупе неведомо сколько, и поэтому ему, Полелюю, полагается десятая часть со всякого барыша...
Выходит, правильно колдун Орлыга не учил его чародейным делам, способности у Полелюя были к другому, а до известного торгового заклинания "Товар идет - деньги ведет, деньги идут - товар ведут", он и сам природным путем додумался.
Зубатый Опивец выбрался на берег, даже не взглянув на протянутую Жихарем руку. Рожа у него была желтая, редкобородая, глаза как два рыбьих пузыря, а по числу зубов в широкой пасти он явно стремился догнать самого Мироеда. В левом плече планетника была рана - из прорехи в длинной рубахе сочилась какая-то малоприятная жидкость, заменяющая умрунам кровь.
- Ага, - прошептал Жихарь. - Я давно заметил, что самые страшные чудовища - это которые с человеческим лицом...
- Хвастать мы и сами горазды, - сказал Жихарь. - И не кусайся - все равно зубов нету. Ты, гляжу, и вправду старенький...
- Постарше прочих! - гордо сказал Колобок. - А зубы мне ни к чему, я в пропитании не нуждаюсь. Я сам вроде того что пища бывшая...
- Ну, бывшую пищу не Колобком кличут, а совсем по-другому, - заметил Жихарь.
- Какого ж тебе воздаяния желательно? - удивился Жихарь.
- Ну... - задумался Колобок. - Любопытно бы мне в людском обличий пожить какое-то время.
- Сделаем, - пообещал Жихарь. - Вот пойдут на нас войной, скажем, те же заугольники. Они давно грозятся, да духу не хватает. Станем решать битву поединком между князьями. Выедет мне навстречу могучий вождь по имени Тувалет Хрустальный. Снесу я ему буйную голову мечом, а на ее место тебя и присобачим. И станешь ты у нас не перекати-поле, а светлый князь... э-э... Колополк - видишь, я уже и прозвание заготовил!
- Не торопись, - испугался грядущих перемен Колобок. - Я еще не решил, какого полу мне желательно стать...
- Да я и не тороплюсь, - сказал Жихарь. - Поживи, подумай, чья доля на свете слаще...
- Я, честно сказать, еще ни разу не торговал, - признался Жихарь. - Вот в долги залезал - это было. Правда, меня царь Соломон пытался учить...
- Нашел учителя, - скривился Колобок и плюнул. Колобочий плевок выглядел как мелкий сухарик. - Помнится, я твоему Соломону грошовое колечко за Перстень Мудрости выдал и продал. Снаружи нацарапал на колечке "Все проходит", а внутри - "И это тоже пройдет". И прошло ведь за милую душу!
- Врешь, - сказал богатырь. - Перстень был самый настоящий. Я его вот в этих самых руках держал.
- Конечно, - сказал Колобок. - После того случая, кошелек опроставши, и начал царь над жизнью задумываться, мозгами пошевеливать. Вот к нему и пришла мудрость. Так что все правильно.
- Я князь, а не купец!
- Купец главнее, - сказал Колобок. - Только пока не все это поняли...
- Деньги ты при себе держи, - сказал Жихарь. - А то у меня, мнится, дыра в горсти - улетают денежки неведомо куда. Ведь я в Вавилоне взял добычу великую, еле допер! И где она теперь?
- Надо было смету составлять, - сказал Колобок. - На хозяйство, на дружину, на непредвиденные расходы...
- У меня все расходы получились непредвиденные, - вздохнул Жихарь. - Кабы предвидел, разве я так бы казной распорядился?
Весенняя ярмарка обычно не чета осенней, но поглядеть было на что. Товары большей частью водились иноземные, незнакомые...
- Покупай духи из Бонжурии, да гляди, чтоб не обжулили! От этой от шанели все бабы ошалели, а мужики нахлестались - все тверезы остались!
- Продаю мыльный порошок, стирает хорошо: сама тетя Ася еле убереглася!
- Продается пихало дубовое, совсем новое, к труду и обороне готовое! Пихал бы сам, да уступаю вам!
- Зубы береги, пройти мимо не моги! Есть "Орбит" без сахара - сама жевала да ахала!
- Твой "Орбит" все зубы сгорбит! Жуйте "Джуси Фрут" - от него мухи мрут, а сам кариес на елку залез!
Жихарь вертел в руках непонятные красивые сверточки да коробочки и ворчал:
- На ярмарки уже затем ходить надобно, чтобы понять - как много на свете вещей, без которых человек вполне может обойтись! Мудрено выбрать из них самую бесполезную...
Мутило же на торжище чувствовал себя не хуже, чем в родимой воде. Он хватал всякий товар руками, пробовал на зуб, на язык, на сжатие и на разрыв, на линючесть, на горючесть, на всхожесть, на свежесть, на вшивость, на яйца глист, на просвет, на всякий случай, на здоровье, на добрую память. На всякое слово продавца он отвечал десятью, торговался до пены из ушей, цену сбивал до полной ничтожности, а потом вдруг отказывался от покупки. Именно поэтому водяников и не велено пускать на ярмарки.
- Господа громада! - воскликнул Жихарь. - Радость какая! Сам Рапсодище к нам пожаловал - первый певец на все наши земли! Мог себе пойти к торговым старшинам, к первым богатеям, а он нами не побрезговал! Детям ведь рассказывать будете, что самого Рапсодища слышать довелось! Сладкоголосую птицу юности! Трубадура битвы, менестреля мирной жизни, скальда вечности, барда мимолетности, акына хаоса, бояна гармонии!
- Так и быть, - сказал Рапсодище. - Расскажу я вам устареллу неслыханную, заморскую. Не сам я ее сочинил, врать не буду, пропел ее в глубокой древности славный стихосложец по прозвищу Марьян Пузо. А я только переложил по-нашему. Называется устарелла "Песня про тихого дона".
Он слегка тронул струны и начал:
Во краю заморском, далекиим,
Во стране далекой, заморскией,
Там стоял могуч
Новоёрков-град
По-над быстрою
Гудзон-реченькой.
Как во том ли граде Новоёрковом,
Не то в Квинсе, братцы, не то в Бруклине,
Не то в бедном во Гарлеме в черномазыим,
А не то на веселом Кони-Айленде,
А и жил там-поживал старинушка,
Поживал там тот ли славный тихий дон,
Славный тихий дон Корлеонушка,
Корлеонушка-сиротинушка
Из далекой страны Сиццлии.
У того ли дона Корлеонушки
Было трое сыновей, трое витязей,
Еще дочь красавица любимая,
Еще прочей родни три тысячи,
А дружине его и счету нет.
Вдов-сирот привечал Корлеонушка,
Тороват на дела был на добрые,
А дружинушка его та хоробрая,
Она, дружинушка, по городу похаживала,
Берегла она лавки купецкие
От лихих людей, от тех разбойничков,
И брала за то с купцов дани-подати...
- Совсем как Полелюевы люди на ярмарке, - сказал кто-то.
...Тут возговорил Майкл, Корлеонов сын:
"Не хотел я, братцы, брать оружия,
Не хотел я водить дружину в бой,
Да пришла такая, знать, судьбинушка,
Что придется поратовать за батюшку,
Постоять за вольный тихий дон!
Он вы гой еси, други верные,
Исполать тебе, дружинушка хоробрая,
Исполать тебе.
Коза Нострая!
Уж мы, братцы, из-за пазухи вытащим
Харалужные Смиты да Вессоны,
Смиты-Вессоны, Кольты-Магнумы,
Уж мы ляжем, братцы, на матрасики,
Полежим за славу молодецкую,
Полежим за родимую Мафию!"...
...Для того, чтобы изменить внешность, богатырю не требовалось множественных усилий. Достаточно было просто прикинуться дурачком, а делать это он умел и любил: расчесал рыжие кудри на прямой пробор, насовал в бороду веточек и щепочек, разул правую ногу, оставив левую в сапоге, вытаращил глаза и разинул рот. Теперь никто не подумает, что князь.
Ремесло делает лесных разбойников (как и конокрадов, кстати) суеверными.
Они внимательно следят за природными приметами и чрезвычайно воздержанны на язык, хоть и ругаются премного. Но никогда настоящий разбойник не назовет золота золотом, чтобы не сглазить и не превратить в черепки, а всегда скромно скажет: "металл желтого цвета". Княжеских стражников злодеи между собой не обзывают "псами", "легавыми" и "мусорами", как те того заслуживают, но весьма уважительно величают "сотрудниками правоохранительных органов". Даже тюрьму, когда случается туда угодить, зовут не острогом, не кутузкой, не узилищем, не темницей, а красивым именем "изолятор временного содержания" - чтобы не исключить неосторожным словом возможность побега. И каторга у них не каторга - зовется она, матушка, "исправительно-трудовым учреждением", хотя исправившийся на каторге разбойник встречается не чаще, чем кукушечье гнездо...
Тайный разбойничий язык еще и тем хорош, что непонятен постороннему человеку и не может перед ним обличить их лиходейскую сущность.
- ...Стою это я, братцы, на участке дороги "Теплоград - Косоруково" посреди зоны лесонасаждения, держу в правой руке орудие преступления, то есть тяжелый да тупой предмет, в скобках - предположительно дубину. Навстречь мне, гляжу, движется потерпевший - богатый сучкорез, тащит на спине в мешке свое личное имущество граждан. Ну, я выхожу из близлежащего кустарника и предлагаю ему в устной форме отчуждать это имущество в мою пользу.
Потерпевший отказывается. Делать нечего - пришлось соединить нападение с насилием, опасным для жизни и здоровья потерпевшего или с угрозой применения такого насилия...
- Чистый разбой!
- Разбой и есть. Угроза действия не возымела - совершаю нападение с насилием. Размахнулся тяжелым тупым предметом да умышленно как нанесу потерпевшему менее тяжкое телесное повреждение! А он в мешок вцепился, не отдает! Тогда я прихожу в состояние сильного душевного волнения и тем же тупым тяжелым предметом наношу, опять же умышленно, еще более тяжкое телесное повреждение, несовместимое с жизнью! Из него и дух вон! Завладел я его имуществом и скрылся с места преступления в неизвестном направлении...
Кончил "Всадника без головы". Такая динамика в романе, что умный пожилой человек с величайшим волнением следит за судьбой дураков.
Михаил Пришвин
Жихарь, охая от ужаса, напраслины и позора, побежал по рядам, скупая самые дорогие ткани, меха и наряды, самые сладкие восточные лакомства, самые редкие колдовские книги в железных переплетах. Прихватил даже под горячую руку все лубки про Сопливого. Узел с новыми дарами вышел столь тяжелый, что нагруженный им Симеон вернулся не так скоро как в первый раз.
Разгневанная Карина, по его словам, несколько утешилась, только не велела больше тратить деньги на что попало, но покупать по списку, наскоро ей составленному (Колобок, глянув на этот список, даже присвистнул, пользуясь новыми зубами).
Кроме того, она просила посмотреть, нет ли в продаже лубков про красавицу Крошечку-Хаврошечку: "Поцелуй Крошечки-Хаврошечки", "Пламенная страсть Крошечки-Хаврошечки", "Крошечка-Хаврошечка и ее любовники", "Поруганная честь Крошечки-Хаврошечки", "Что сказал покойник Крошечке-Хаврошечке", "Никаких орхидей для Крошечки-Хаврошечки" и других - всего двадцать семь названий. Жихарь снова поплелся по рядам. Конец списка волочился по земле, путался под ногами.
Сын Неба сказал:
- ... Как могу я сочетаться браком с каким-то скупщиком краденого, тем более немолодым и увечным?...
Я смело отвечал:
- ... Небо свидетель, нет лучшей жены для Государя, чем хромой, кривой и пожилой скупщик краденого, потому что этот скупщик скрывает в себе девятьсот девять достоинств.
Первое его достоинство в том, что он, в силу своего пола, возраста и внешнего вида, не возбудит ревности и зависти в прочих женах и наложницах. Появляясь на людях, не вызовет народной ненависти.
Второе его достоинство - он не станет принимать участия в дворцовых интригах, поскольку и без того имеет постоянное занятие, которое пригождается и в мирное время, и в пору смуты и нестроения.
Третье достоинство - скупщик краденого обычно не заботится о яркой внешности, не требует драгоценных тканей, румян, мазей и притираний, не чернит зубы и не выщипывает бровей, одевается скромно, ведет уединенный образ жизни, опасаясь привлечь к себе внимание молодцев из Уголовной канцелярии.
Четвертое достоинство скупщика краденого состоит в том, что Государю не будет нужды расточать с ним на ложе свою жизненную силу, сберегая ее для появления наследника от любой из наложниц.
Пятое, и главнейшее достоинство такого союза для государственных интересов заключается в том, что все наиболее ценные вещи, украшения и ювелирные изделия, украденные в Поднебесной, будут неизбежно попадать в императорский дворец и приобретаться Государыней задешево, поскольку она пользуется заслуженным доверием всех воров и грабителей.
Шестое достоинство...
- Прекрасный ответ! - вскричал, не дослушав оставшихся девятиста четырех достоинств, молодой Государь. - Раньше я думал, что в Поднебесной есть только один человек, а теперь узнал, что есть в ней еще один! Назначаю вас Мужем обширных познаний и жалую тысячей связок серебряных денег!
Так я снова оказался при дворе. Отныне Государю суждено наслаждаться миром и покоем до тех пор, пока не придет ему пора сесть в золотую повозку и возвратиться к Трем Источникам и Трем Составным Частям..."
- Ну, чему вы тут без меня выучились? - сказал богатырь, стряхивая близняшек на ковер, усыпанный гостинцами. - Всех ли кошек на деревья загнали, всем ли собакам хвосты накрутили?
- Батюшка, батюшка! - наперебой затарахтели Ляля и Доля. - Некогда нам глупостями заниматься, нас Апокалипсия Армагеддоновна в строгости держит!
- В какой строгости? - насторожился богатырь.
- Не велит бегать босиком, перебивать старших, рисовать на заборе куриную лапку в кружочке, стирать цыплят в корыте и добывать козюли из носу, а велит вместо того чистить зубы и ножки мыть перед сном!...
- ... А еще в чем она вас наставляет?
- Мы уже по-бонжурски знаем три слова: мезальянс, адюльтер и кобеляж!
- ... А простую загадку разгадать можете?
- Да хоть десять! - подбоченились ученые дочки.
- Тогда слушайте: поле не меряно, овцы не считаны, а пастух рогатый?
- А! Ведаем! Это про наше княжество! Маменька все время говорит, что в Многоборье ничему меры не знают и счета не ведут. Только вот про пастуха неправда: наш пастух Звонило еще не женат, вот рога у него покамест и не выросли...
Ляля и Доля охотно поведали батюшке про трех царевичей и про то, как они искали себе жен, пустив по стреле из луков. Жихарь эту сказку слышал еще от Кота, но дочки сообщили ему совсем другой извод: когда завистницы-золовки выбросили лягушачью шкурку в печь, царевна вовсе не вылетела в окно, обернувшись сорокой. Нет, она осталась в людском обличье - правда, с лягушечьими мозгами. И теперь могла только скакать и квакать, отчего ее и пришлось запереть в подземелье - охранять царскую казну...
- Позвольте, уважаемая Апокалипсия Армагеддоновна, представить вам моего супруга Жихаря, - сказала княгиня.
Бабушка в черном, ни слова не говоря, подошла к богатырю, внимательно его осмотрела, потрогала везде руками и осталась недовольна.
- Недодержала я его в печке, - сказала она толстым голосом. - Не дошел как следует. А все вы! Если бы вы мне тогда не помешали, получился бы из ребенка полный Супермен, как в книгах пишут...
Княгиня Карина ахнула.
- Да, - продолжала Армагеддоновна. - И умел бы он в трудную минуту летать, поднимать дома с обитателями, перегораживать реки во мгновение ока, побивать одной рукой многотысячные рати, спасать мир по мере надобности...
- А я чем, по-твоему, занимаюсь? - возмутился Жихарь. - Только тем и занимаюсь, делать мне больше нечего...
С этими словами старуха села на лавку, разула костяную ногу и перевернула подшитый кожей валенок. Из валенка посыпались пучки сухих трав, лягушечья вилка, сушеная печень пьяницы, соленый огурец, заячья лапка, куриная слепота, волчьи ягоды, медвежьи ушки, змеиные яйца, мышиный горошек, бобровая струя, телячьи нежности, собачье дело и еще много чего.
В поисках имени для сына он с завязанными глазами наугад тыкал пальцем в строчки книги "Ономастикон", но всякий раз выпадал то Дурло, то Грузило, то Еболдай, то что-нибудь похуже.
- Назови-ка его лучше Терминатор, - посоветовал умудренный странствиями Рапсодище. - Тогда его и кирпичом не убьешь. Про Терминатора особое сказание сложено, называется "Повесть о ненастоящем человеке"...
И немедленно заголосил:
Ой, во том ли во светлыим будущем
Все махины на людей исполчилися,
Извести решили весь род людской...
- Мои наставники, - гордо представил Жихарь Кота и Дрозда. - Страшные, ужасные разбойники! Счастье ваше, что нынче не промышляют они на незримых путях, да и на зримых больших дорогах...
- А я? А меня? - обиделся Колобок из травы и подпрыгнул, чтобы гости смогли его разглядеть.
- Какая радость! - воскликнул Бедный Монах. - Вот она, подлинная сущность человека, избавившегося от всего лишнего! Смел ли я надеяться, что увижу такое собственными глазами!
И все дружной толпой двинулись на куробойство...
- Зачем вся орда ходи? - удивился Сочиняй. - Надо одному Каравай-багатуру ножик дать. Он как раз ростом с курицу - честный поединок будет, секим-башка...
- Я тебе не гладиатор наемный! - возразил Колобок. - Да и куры тут какие-то вечно голодные: того и гляди последнюю изюминку из меня выклюют... Не к лицу Вечному Герою будет сложить голову в битве с курями.
Хоть и говорят, что курица не птица, но многоборская курица именно что птица - поджарая, закаленная, отчаянная. Прошлым летом, например, забрался ночью в княжеский курятник вор, так они его чуть не до смерти заклевали...
- Надо было их прежде маком накормить, - сказал Колобок. На всякий случай он вооружился острой щепкой. - Они бы и уснули...
- Богатыри спящих да лежачих не бьют!
В стольном городе кривлян вешали знаменитого вора и растлителя Зворыку. Зворыка подергался-подергался в петле и затих; а когда ночью пришли другие лихие люди, чтобы отрезать у казненного руку (если в руку повешенного вложить зажженную свечу, можно смело заходить ночью в любой дом - хозяева не проснутся), то открылось, что не умер проклятый Зворыка - будучи вынут из петли, стал ходить, замахиваться на снявших его злодеев, только говорить не мог, хрипел, голову клонил на плечо и никак не мог втянуть обратно язык, вывалившийся чуть не до пуза. Грабежей в эту ночь никаких не было.
Под утро на Вороньем Поле сошлись по договоренности драться дружины вековечных врагов - правичей и левичей, выставили для затравки поединщиков.
Сперва поединщики всласть друг друга оскорбили, потом взялись за топоры. Махались долго, так что дружины с обеих сторон приблизились с целью посмотреть, чего поединщики так долго возятся. Кольчуги на витязях были изрублены, шеломы расколоты, черева распороты, крови не видно. Потом подзуженные товарищами поединщики заревели и с новой силой друг на друга набросились: в правую сторону отлетела рука левича, в левую - голова правича, но рука продолжала и в траве махать топором, а изо рта головы все еще доносились самые тяжкие ругательства. Обе дружины подумали-подумали и в ужасе разбежались, не добыв никому ни чести, ни славы, а безголовый с одноруким остались выяснять отношения.
Сами собой прекращаются войны, раздоры и даже простые драки.
"Смерти нет, ребята!" - кричал, бывало, полководец, поднимая свое войско на приступ.
Нынче не крикнешь, поскольку Смерти и вправду нет.
Ушла она, никому не сказавшись, ни у кого не отпросившись, не предупредив никого за две седмицы до ухода, как полагается исправному работнику, а уж такого исправного, какова она была, на земле не найдешь - делала старуха свое дело без устатку, без перерыву, без обеда и без праздников. От начала времен люди ее ненавидели, проклинали, отгоняли, умоляли, ускользали от нее, обводили, случалось, вокруг пальца, оставляли с носом Безносую или, напротив, отпугивали своим мужеством либо знахарским умением - и вот, наконец, нежданно-негаданно своего добились.
- Ничего, - снова сказал умный тесть. - С голоду, небось, никто не помрет, даже если очень захочет. Мы вот вора Зворыку и голодом пробовали уморить, воды не давали - не помер. На куски разрубили, так он руками все сгреб в кучу и опять получился - правда, корявый такой, но передвигаться мог. Апсурда на него все яды извела - никоторый не берет. Тогда решили мы его сжечь...
- Представляю, - вздохнул Жихарь.
- Чего ты там, милый зять, представляешь? Даже золу растолкли! Теперь он у нас вроде как пыльное такое облачко с человеческими очертаниями, но все равно пытается по чужим клетям лазить...
- Для начала следует определить, что такое Смерть, - предложил кто-то из волхвов. - Какого она рода?
- Смерть - это то, что отличает богов от людей!
- Она - детям утеха!
- Она - старым отдых!
- Она - рабам свобода!
- Она - должникам льгота!
- Она - трудящимся покой!
- Никто от нее не уходил, не минул!...
- А наша Смертынька была серьезная, рассудительная...
- Зря никого не прибирала...
- Богатеям потачки не давала...
И опять много хороших слов сказано было про Безносую (хотя никто ее так не величал), словно бы стремились воротить пропажу добрым к ней отношением.
- ...На третий день въезжает Дурак-царевич в темный лес. Глядь - навстречу ему лежит в гробу, насосавшись кровушки, сам граф Дракула. Взмахнул царевич осиновым колом, как его Яга Прекрасная учила, а граф взмолился человеческим голосом:
- Не бей меня колом. Дурак-царевич, без меня все сочинители с голоду пропадут, а я тебе в трудный час пригожусь!
Пожалел Дракулу царевич, засунул вместе с гробом в торбу и дальше поехал. Едет-едет и видит - сидит Немал-человек, весь из чужих кусков сшитый суровой ниткой, ищет погубить своего батюшку, доктора Франкенштейна. Дурак-царевич и его пожалел, хотел добить, чтобы не мучился, а чудовище его просит:
- Не трогай меня. Дурак-царевич, без меня никакого романтизму не будет, все лицедеи без работы останутся! А я тебе в досужий час пригожусь!
Помиловал царевич и его, посадил в торбу и дальше двинулся. Выезжает на поляну, а там какой-то неопознанный злодей гулящих девок острым ножичком потрошит, на печенки и селезенки разбирает.
Вытащил Дурак меч-кладенец, хотел снести Потрошителю безумную голову, так тот возражает:
- Нельзя меня рубить, Дурак-даревич, меня Джеком зовут! Без меня сыщикам нечего делать станет, начнут они сами дела придумывать да невинных привлекать! Я тебе, когда понадобится, помощь окажу!
- Блин с тобой, полезай в торбу, да никого там не трогай...
Ехал, ехал царевич и приехал в город Голливуд. У ворот стоит Великий Немой и кричит...
Соседи - те же степные орды - давно бы искоренили это древнее племя, но была у скифов одна верная выручка. Научились они в трудный час отправлять к своим скифским богам гонцов, чтобы жаловаться непосредственно самому вышнему начальству. Для этого рыли глубокую яму, складывали туда обильные припасы на долгую дорогу, закалывали доброго коня, парочку отроков и служанок, а потом выбирали после известных состязаний лучшего воина и в награду удавливали его, плача и рыдая. Укладывали героя на ложе из трав, накатывали над ямой бревна и насыпали поверх бревен высокий курган. Герой попадал куда следует, излагал требования племени и указывал на обидчиков.
Опасаясь небесного гнева, соседи со скифами не связывались.
Стена бесшумно раздалась, и богатырь увидел далеко впереди удаляющуюся тень скифа.
- Сейчас догоню! - пообещал он Колобку и рванул в проход.
- Не поспели вовремя с него побрякушки снять! - пропыхтел Гомункул.
- А ты-то чего пыхтишь? - возмутился Жихарь. - Это же я бегу!
- А я помогаю!
Жихарь расправил грудь, громко хакнул - так, что тихоголосые умруны примолкли.
Богатырь вышел вперед и отвесил покойникам глубокий поклон.
- Хлеб да соль! - воскликнул он.
- Астрал да ментал... - зловеще отозвался кто-то.
Они не верили, что хворобу на людей наносит поветрием, что может она получиться от холодной погоды или тухлой воды, что охотника запросто способен задрать лесной хищник, что на скользком камне легко подвернуть ногу. Нет, говорили туруруйцы, это все от злого колдовства - и болезни, и хищник, и досадный камень. И начинали такого колдуна искать, и находили, и наказывали дубиной по голове. В иные годы изводили чуть не половину племени...
Но более всего удивило богатыря отношение бесштанных охотников к своим охотничьим собакам. Псы у туруруйцев водились крупные, смышленые, неутомимые, надежные - часто даже сами приносили добычу.
Но когда собака вдруг начинала притаскивать пойманных зверят и птиц в больших количествах, охотник брал дубину, уводил друга-добытчика в лес и там, причитая, приканчивал.
Жихаря сперва возмутила такая жестокая неблагодарность. Но потом ему растолковали, что вот эта собака, благодаря своему нюху, чует близкую смерть хозяина, и поэтому старается заготовить побольше еды для поминального пира.
Вот ее и того...
Но встречались и ленивые псы. Таких опять, к удивлению чужеземца, потчевали дубиной. А вот эта собака, говорили туруруйцы, тоже чует погибель своему владельцу, оттого и перестает выполнять свои обязанности - чего стараться-то?
Вот ее и того...
Наволод снял очки с носа и поднес их вплотную к Гомункулу - то есть к Жихаревой груди. Мертвечиной от князя не пахло.
- Это что такое? Говорящий ноутбук? Какая забавная вещь!
- Кроме того, это необыкновенно интересное занятие, - продолжал владыка мертвых. - Знаете, к примеру, какой вид самоубийства считается самым редким? Угадайте навскидку?
- Во-от такенной жемчужиной подавиться! - не растерялся богатырь.
- А вот и нет! - хихикнул князь Наволод. - Самый редкий у меня самоубийца - Жужупалов Анатолий Витальевич, тридцати одного года, без определенных занятий, - он с пешеходного виадука помочился на провода высокого напряжения!
- А отказники - кто такие? - вместо этого спросил он.
- Это которые умирать не хотят, - просто ответил владыка мертвых.
- Новое дело, - сказал Жихарь. - Как будто кто-то хочет! Мало ли чего человек хочет или не хочет!
- Они ОЧЕНЬ не хотят, - пояснил князь Наволод, да только яснее не стало.
- А невозвращенцы? - спросил Колобок.
- Это просто негодяи, - насупился навий князь. - Мы их за хорошее поведение поощряем отпуском на родину, а они, неблагодарные... - Он махнул рукой. - О них и говорить не стоит. Хотя на первый взгляд казались вполне порядочными людьми - Белая Дама, Палач Города Праги, Блоксхолмское Привидение, сэр Ральф Ричардсон, Семеновна-Покойница... Даже, можете себе представить, Майкл Фарадей! Казалось бы, ученый, материалист - а любит побродить по лабораториям Королевской ассоциации, вмешивается в эксперименты...
- Это все твое подсознание, - снисходительно объяснил Колобок. - Или, проще сказать, коллективное бессознательное. У всякого свое представление о посмертном существовании. Бытие определяет сознание - так?
- Так! - согласился Жихарь, потому что слов для спора не нашел.
- Ну вот. А небытие, стало быть, определяет подсознание. Очень просто.
- Спасибо, просветил. Значит, не ходили мы в Навь?
- Ну... это как посмотреть...
- Так ходили или нет? - Богатырь начал уже серчать.
- Скорее всего - нет...
- Ха! - воскликнул Жихарь. - Катючая бездна премудрости! Теперь-то я понял, почему самого большого дурака называют круглым! Вон от кого это выражение пошло!
- То ли увидел, то ли нет... - насупился Жихарь. - Тут бабка надвое сказала...
- Не надвое! Не надвое! Увидел-увидел! - замахала руками Апокалипсия Армагеддоновна. - И по всем гаданиям так выходит, а гадала я и на книге "Эфиоп Мракообразный", и на решете, и на яйцах, и на иглах, и на воске, и на свинце, и в зеркале, и на воде, и на бобах, и всякий раз выходило одно и то же - месяц, змея, ложная весть, спор и наказание...
- Правильно! - гаркнул Жихарь. - Скоро месяц уже, как из-за твоей, змея, ложной вести у нас сплошные споры и наказания!
- Все-таки не допекла я тебя в свое время, - сокрушенно сказала Армагеддоновна. - Головку не прожарила как следует... Вот ты и получился без понятия...
- ... Юноши и девушки, берегите стариков и наоборот! Не озорничайте, не время! Потом натешитесь!
- А будет ли "потом" - как мы узнаем? - спросили из толпы.
Сперва Жихарь хотел отрубить себе мизиниый палец и приколотить его над княжеским крыльцом - мол, если кровь закапает, стало быть, мы победили. Но даже мизинца стало ему жалко.
- А так, - сказал он. - У нас самый ярый да чувствительный кто? Младой Кощей.
Он это первым почует. Как только он какую девку за белую грудь ухватит - значит, жизнь налаживается!
- Ничего себе барометр! - сказал Колобок.
И рыцари ходили по Камелоту молча, ибо дамы наложили на них обет Политической Корректности, по которому нельзя было назвать подлеца подлецом, вора - вором, разбойника - разбойником, ведьму - ведьмой, людоеда - людоедом. И говорили про безумца: "Он неадекватен", и величали главаря разбойничьей шайки "полевым командиром", а саму шайку - "вооруженным формированием", ведьмы стали "народными целительницами", людоеды - "лицами, практикующими каннибализм".
Чернолицего арапа отныне называли "афробританцем", и даже самый обычный дурак стал теперь "представителем интеллектуального большинства".
- Ну, имеем ли мы право? Тут все такое девственное, нетронутое... Тишина, покой... И вдруг бабах! Получается какое-то барбекью с фейерверком на травке Арлингтонского кладбища.
- На войне, парень, случалось занимать оборону и на кладбищах. Отличные огневые точки получались из склепов на Лусоне. Здесь, по крайней мере, нет ни камикадзе, ни акул. И никто не собирается тебя убить - во всяком случае, сознательно и во славу микадо. А что касается покоя... Твои долбаные метеориты долбят эту долбаную Луну двадцать семь часов в сутки. Без шума и пыли.
- ... И знаешь, что я еще думаю. Ал? Вот русские даже не пытались высадить человека на Луну. Это неспроста. Либо они что-то знают, чего не знаем мы, либо у них тут уже давно оборудована база. И вдоль колючей проволоки порхает Ванья в красном скафандре с "Калашниковым" наперевес.
- Не будет такого, парень. Русские либо умные, либо бедные, либо то и другое разом. Каждый наш полет - буквально на вес золота. Буквально, Эд! Включая наши потроха вместе с дерьмом. Мы посылаем сюда вагон, а они маленькую тележку. С тем же результатом.
- Но ведь русские запросто могли бы тоже устроить инсценировку...
- Заткнись и не смей даже думать об этом. Как ты прошмыгнул мимо психиатров - ума не приложу. Да хотя бы и так. Победителей не судят. Даже липовых победителей. Кто не успел - тот опоздал.
- Долбаный контейнер, долбаная миссия, долбаная сейсмография, долбаный Фра Мауро... Кстати, кто такой этот Фра Мауро?
- Этот долбаный Фра Мауро - кратер.
- Я не в том смысле. Я в том смысле, кто был такой Фра Мауро, что в честь него назвали этот долбаный кратер?
- Не знаю. Итальяшка, наверное. Футболист или художник. Или тенор. Или правнук Галилея. Но точно не автогонщик. Ты еще спроси, кто такой Аполлон.
- Спасибо, утешил! - сказал Жихарь. - Значит, если я тебя правильно понял, Мироед становится все глупее и глупее?
- Не совсем так, - сказал Лю. - Просто он себя считает все умнее и умнее.
- А вот отсюда начинается такое, чего быть не может... Раки свистят... Медведи летают... За комаром с топором бегают... Реки вспять текут... Огурцы растут такие, что зарезаться можно... Папоротник круглый год цветет... Уши выше лба растут... Яйца курицу учат... Тут и собирал я Полуденную Росу...
- Почему один пришел? - сказал Мироед. - Где твои сообщники?
- Испугать тебя боялись кучей-то! - объяснил богатырь. - Решили, что с тобой надо по-честному, один на один...
- А меня как бы и нет, - вздохнул Колобок.
- Это ты сейчас начнешь жаловаться и умолять... Э, что это у тебя на шее? Вторая голова?
- Конечно, - ответил богатырь. - Запас карман не тянет. Одну сложу, вторая останется и отомстит...
- Впрочем, что это я тебя слушаю? Ради чего? Кто ты такой?
- Я вот кто! - воскликнул Жихарь и распахнул плащ. Поверх рубахи у него на груди была приживулена булавками алая пеленка с черной буквой "S" в сплюснутом пятиугольнике.
Мироед даже отступил на шаг.
- А, узнал? - Голос у богатыря загрохотал не хуже, чем у Мироеда в великанском состоянии. - Ты думал, некому рассчитаться с тобой за родимую планету Криптон?
- Ямку, ямку ищи! - кричал Колобок. - Обидно будет сгореть в час победы!
- Эта годится?
- Самое то! Теперь падай ногами к Мироеду, закрой глаза и спрячь меня к себе под живот! Таких, как ты, бабы еще миллион нарожают, а я неповторимый...
И больше ничего не сказал Колобок, потому что вес у Жихаря был немалый.
Цитаты //
Буква "У" //
Михаил Успенский, цитаты //
Кого за смертью посылать
