- Люди, которые привезли тела, рассказали, что большинство рыцарей даже не успели обнажить мечи.
- Ха! - Гневно и печально искривив чувственный рот, Аверсин смотрел в сторону. - И ведь всегда найдется дурак, почитающий своим долгом помахать перед драконом мечом...
- Что там? - Его голос тоже упал до шепота.
Она покачала головой.
- Может быть, и ничего. Но мне кажется, оставаться здесь нельзя.
- Почему? - тоненько проговорил Гарет. - Что не так? Вы уже три дня шарахаетесь от собственной тени...
- Это верно, - согласился Джон, и был опасный оттенок в его голосе. - Представляешь, что будет, если тебя схватит собственная тень?.. А ну-ка поехали. И чтобы тихо.
Огромный конь Молот Битвы, уже испытавший недавно путешествие на корабле, перенес погрузку стоически. Лунная Лошадка и Оспри, как и запасные лошади, такого опыта не имели и артачились - все, кроме Слонихи, которая прошла бы и по мосту из пылающих ножей своей обычной флегматичной трусцой.
- Ну надо же! - произнес голос Аверсина, и головы над сверкающим столом повернулись, как на грохот оброненной тарелки. - - Опять опоздал!
Он ступил в восково светлый зал с легким побрякиванием кольчужных заплат и приостановился, осматриваясь. Очки просияли, как оправленные в сталь луны. На Джоне снова был дорожный отороченный волком камзол, весь в металлических шипах и бляхах, потертые кожаные штаны и покрытые многочисленными шрамами башмаки. Его пледы были отброшены за спину на манер плаща, почищенные, но обтрепанные и мятые. В глазах светилось озорство.
Гарет на другом конце стола помертвел, а затем зарделся до корней своих редеющих волос. Дженни со вздохом закрыла глаза и подумала обреченно... "Джон!.."
Он бодро прошествовал в залу и отвесил приветственный поклон всей честной компании. Придворные за столом все еще не могли произнести ни слова. В большинстве своем они предвкушали появление этакого деревенского братца, который бы позабавил их безуспешными попытками следовать правилам приличия, а в залу вошел варвар, даже и не подозревающий о существовании каких бы то ни было правил.
Дружески кивнув хозяйке, он опустился на свое место - по левую руку от Зиерн (Дженни сидела справа). Оглядел с недоумением арсенал принадлежностей по обе стороны тарелки и с безупречной аккуратностью и изяществом приступил к еде с помощью рук.
Зиерн опомнилась первой. С шелковой улыбкой она взяла рыбную вилку и предложила ее Джону.
- Позвольте дружеский совет, милорд. У нас здесь несколько иные нравы...
Леди, сидящая в дальнем конце стола, прыснула. Джон посмотрел на Зиерн с нескрываемым подозрением. Та наколола на вилку устрицу и вручила ему. Джон расцвел в улыбке.
- А, так вот они для чего! - сказал он с облегчением. Снял пальцами устрицу с зубцов и откусил от нее деликатнейшим образом. С чудовищным северным акцентом, какого Дженни и дома-то ни разу не слышала, он добавил...
- Я вот думаю... только приехал, а уже вызван на поединок местной ведьмой. Да еще и незнакомое оружие. Я прямо робею.
Сидящий слева от него Бонд Клерлок поперхнулся супом, и Джон дружески ахнул его по спине.
- Помню я, - продолжал он, жестикулируя вилкой, а свободной рукой выбирая очередную устрицу, - раскопали мы однажды в подвале целый ящик таких вот штуковин - тоже все разные, как эти... Ну, когда топили баню по случаю свадьбы кузины Кэт. И ведь так и не додумались, для чего они, - даже папаша Гиеро (отец Гиеро, наш священник). А тут как раз с холмов напали бандиты, так мы заложили все это добро в баллисту вместо камня - и метнули разом. Одного бандита уложили наповал, а остальные ускакали через вересковую пустошь, все утыканные этими самыми штуковинами...
- Я так поняла, - холодно проговорила Зиерн, в то время как вдоль стола катились сдавленные смешки, - что свадьба вашей кузины была весьма выдающимся событием, раз вы топили по этому случаю баню.
- Да я думаю! - Лицо Аверсина, обычно замкнутое и настороженное, раздвинулось в умопомрачительной улыбке. - Она выходила за одного парня с юга...
Вполне возможно, подумала Дженни, что за этим столом в первый раз слушают не Зиерн, а кого-то другого, и, судя по опасному мерцанию в глазах колдуньи, ей это не очень-то нравится. Но давящиеся смехом придворные были уже вовлечены в круг грубоватого обаяния Аверсина; его варварство обезоруживало их, а подробности чудовищной полупридуманной байки о замужестве его кузины доводили до беспомощных нечленораздельных всхлипов. На минуту Дженни даже ощутила злорадство при виде растерянности Зиерн - той самой Зиерн, что совсем недавно высмеивала Гарета за отсутствие чувства юмора. Впрочем, Дженни быстро совладала с собой и сосредоточила внимание на своей тарелке. Если уж Джон решил отвлечь их на себя, чтобы дать ей спокойно закончить трапезу, то самое меньшее, что она могла сделать, - это не дать его попыткам пропасть втуне.
Дверь открылась ровно настолько, чтобы Трэй Клерлок смогла просунуть в щель голову. Девушка поколебалась секунду, затем вошла, подчиняясь приглашающему жесту Джона. В руках у нее была ореховая шарманка, шейка ящика и игральная рукоятка которой были усеяны в беспорядке звездами из слоновой кости. При виде инструмента Джон расплылся в улыбке, а Дженни застонала.
- Уж не собираешься ли ты играть на этой штуке? Ты же распугаешь весь скот в округе, неужели не ясно?
- Не распугаю, - возразил Джон. - Кроме того, в ней есть такой фокус, чтобы играть потише...
- И ты его знаешь?
- Узнаю. Спасибо, Трэй, милая. Видишь ли, некоторые люди просто не способны оценить звуки настоящей музыки.
- Некоторые люди не способны оценить вопли кота, раскатываемого скалкой, - ответила Дженни.
Зиерн медленно повернула голову и вздрогнула. Затем улыбнулась.
- А-а... Варвар, тоскующий без приключений. - Она тряхнула распущенными, не покрытыми вуалью волосами; заблудившийся локон улегся в ямочку на щеке, словно прося приласкать. - Поздновато, наверное, беспокоить короля прошениями.
- Да уж почти две недели как поздновато. - Джон задумчиво почесал нос. - Но лучше поздно, чем никогда, как сказал папаша в день дедушкиной свадьбы.
Дженни чувствовала и это, и многое другое. Никогда раньше не ощущала она с такой ясностью внезапные повороты ветра и ничтожную суматоху зверьков в обступающих Холм лесах. То и дело она ловила себя на странных размышлениях и уличала в знаниях, о которых раньше и не подозревала... как растут облака, почему ветер выбрал именно этот путь, каким образом птицы находят дорогу на юг и почему в определенное время в определенных точках мира начинают вдруг звучать в пустом воздухе невнятные голоса. Дженни было бы легче думать, что странности эти пугают ее именно своей непонятностью, но, честно говоря, единственной причиной испуга был сам испуг.
...Стань Дженни драконом, она бы не смогла выгнать его из Бездны, да, наверное, и не захотела бы. Неужели только поэтому он предложил ей ужасающее великолепие и небывалую свободу? Говорят, что драконы обманывают не ложью, а правдой, и Дженни знала, что Моркелеб не лгал, говоря о том, какие желания прочел он в ее душе.
- Мы должны поклясться, что не допустим Зиерн к Камню. Пусть каждый гном и каждый человек... - Балгуб взглянул на правителя не то властно, не то умоляюще, и Поликарп слегка наклонил голову, - умрет, но не позволит ей снова протянуть руку к тому, чего она ищет.
- А если учесть, насколько возрастет ее власть, овладей она Камнем, - с дотошностью истинного ученого добавил Поликарп, - то умереть придется и в этом случае.
Цитаты //
Буква "Х" //
Барбара Хэмбли, цитаты //
Драконья погибель
