Ольга Громыко
"Профессия - ведьма"
(Ведьма #1)

Цитаты нашла Алёнушка

     Ага, вот наконец и обо мне пара строк. За дифирамбами загадочному Арр'акктуру пропустишь и не заметишь.
     "...за время обучения в Высшей Школе Чародеев, Пифий и Травниц адептка Вольха проявила себя..."
     Знаю. Очень плохо.
     "...неусидчива, нетерпелива, своевольна..."
     Знакомая песня.
     "...любит злые шутки и неоднократно переносит их с воспитанников на воспитателей..."
     Это он про ведро, что ли? Да, было одно ведерко, довольно объемистое. Стояло себе на балке, над дверью моей комнаты. Эдакий самодельный капкан на соседей по Школьному общежитию, дабы неповадно было без спросу одалживать у меня конспекты и кастрюли с наваренным на неделю борщом. Может, Учитель так бы не разозлился, если бы ведро все-таки опрокинулось, а не упало ему на голову стоймя, вместе с водой?
     "...отличается редкими способностями к практической и теоретической магии, сильно развитой интуицией, быстро адаптируется к нестандартной ситуации..."
     Ха, может, я еще не безнадежна?
     "...рекомендую применить ее дарование для решения упомянутой Вами проблемы. Да, еще. Последующие страницы начертаны симпатическим составом, дабы уберечь их содержание от неумеренного любопытства вышеупомянутой адептки, которая в настоящий момент наверняка уже ознакомилась с содержанием страниц предыдущих. Компоненты, входящие в состав, Вам известны и для Вас не составит труда..."
     Нет, безнадежно. Меня исправит только могила.

     "Подойдешь вплотную к деревьям, - наставлял меня Учитель, - и пошлешь мысленный сигнал вглубь леса. Любой. Можешь думать о чем угодно, лишь бы сформировать мощную телепатическую волну.
     - А кому мне ее направить?
     - На общей частоте. Кто-нибудь из Стражей Границы услышит.
     Я смущенно кашлянула.
     - Лучше бы ему этого не слышать...
     - Не обязательно продумывать очередную пакость. Знаю, знаю, ты на них сверх всякой меры горазда, но на сей раз постарайся воздержаться от оных. О чем это я? Ах, да, о волне. Вампиры очень восприимчивы к телепатии и сразу отреагируют на ее присутствие, хотя и не смогут досконально расшифровать. Так что напирай на количество, а не на качество.
     - Вот так? - Я смотрю на дымящую баню, наморщив лоб от усердия, и на мою волну тут же реагируют пять или шесть адептов, которые, овеянные паром, выбегают из дверей и выпрыгивают из окон, атакованные внезапно ожившими вениками. Руки будущих коллег заняты шайками, прикрывающими от веников самое сокровенное. Учитель усмиряет веники одним движением брови, но взгляды, адресованные шутнице недомытыми коллегами, не сулят ничего хорошего."
     Что ж, думаю. Стою под осиной, наморщив лоб, и Ромашка уже что-то жует, зеленая слюна сочится из черных уголков бархатистых губ, разделенных кольцами удил. Телепатировать - значит, сознательно делиться мыслями с кем-нибудь другим. Делюсь последним. Из леса тянет прохладой, сидящая на ветке иволга удивленно покачивает хвостом в ответ на мои умственные потуги.
     Либо занятие оказалось мне не по зубам, либо ошарашенные Стражи Границы попадали на месте, сраженные моей мощной думой. Мои старания увенчались успехом минут через сорок, и за это время я успела передумать больше, чем за предыдущие восемнадцать лет.
     А вот и результат. Ага, подействовало. Или он проходил мимо случайно?

А ситуация все накалялась. Наставники ходили как пришибленные, занятия срывались. Адепты пользовались неразберихой и творили что хотели. На лекции по травоведению в чан с зельем таинственным образом попала дохлая мышь, ожить не ожила, но от запаха эликсира две адептки упали в обморок, а у остальных так разболелась голова, что занятия отменили "до полного выветривания чужеродного элемента". В темных коридорах подвального этажа завелся скелет, он гремел костями и бил реторты с ценными ингредиентами, как-то: кровь дракона концентрированная, желчь девственниц (огромный дефицит, обусловленный еще большим дефицитом поставщиц), ртуть гремучая и царская водка. На поиски и ликвидацию скелета пришлось выделить специальную комиссию с аспирантом Алмитом во главе, в результате чего были добиты недобитые реторты, а скелет оказался наглядным пособием из кабинета анатомии, в пустую черепушку которого чья-то шаловливая рука вселила дух алхимика-самоубийцы.

     - Итак, мы остановились на тебе, Вольха. Осталось пять тем: "Быт и нравы гномов", "Метафизические воззрения привидений", "Сравнительный анализ психологии домовых и конюших", "Роль русалок в экологии пресных водоемов" и... Ах, нет, Питрим ее опять вычеркнул. Значит, всего четыре темы. Что ты кривишься?
     Как обычно, мне досталась полнейшая ерунда. Привидения - зануды и моралисты, через пять минут общения с ними начинает клонить в сон. Бултыхаться в пруду с русалками тоже чревато - пиявки, насморк и комары идут в комплекте с экологией. Гномы - скрытные и подозрительные существа, у них материал для курсовой работы зубами не вырвешь. А психологию домовых и конюших можно выразить в двух словах: "мелкое пакостничество".
     - Ну, ты пока подумай, а я объясню что к чему. Курсовая должна быть выполнена к первому вересклета, то есть ровно через три месяца. Она должна включать обзор литературы за последние два века - желательно той расы, которую вы выбрали для изучения. Но не ограничивайтесь одними книгами! Знаю я вас - засядете в библиотеке на сутки, перепишете пару фолиантов попыльнее, и думаете, что легко отделались. Нет, дорогие мои, без прямого контакта с инородцами ничего не выйдет. На устном опросе я вас живо расколю. Да, специально обращаюсь к тем, кто выбрал троллей: не цитируйте их, бога ради. Перескажите своими словами.

     - Смотри, - сказал маг, поворачивая руку ладонью вверх, и над ней материализовался сгусток синего пламени. - Красивый шарик, правда? И такой безобидный с виду. Посмотри, как спокойно он лежит в моих ладонях. Как ты думаешь, останется ли он столь же покладистым в чужих руках?
     Я не любила отвечать на провокационные вопросы и без колебаний ухватилась за шарик обеими руками.
     - Уй, да он совсем холодный! - восторженно завопила я, забыв про слезы. - И шевелится!
     Учитель ответил не сразу. С трудом подтянув отвисшую челюсть, он слабым голосом попросил меня "выкинуть бяку" куда подальше. Я удивилась, но послушалась. Блеснуло и грохотнуло, а когда дым рассеялся, мы увидели крышу дальнего амбара. Еще некоторое время она висела в воздухе, потом шумно рухнула на пепелище.

Тряхнув поводьями, он послал коня в галоп. Мне пришлось последовать его примеру, хотя хуже Ромашкиного галопа только гонки на телегах с квадратными колесами.

Приложив немало усилий, я со второй попытки забросила на Ромашку седло (после первой мне пришлось обойти лошадь и подобрать его с земли). Не успев возрадоваться, я заметила потник, прикорнувший под кустом. Пока я за ним ходила, Ромашка встряхнулась и незакрепленное седло шмякнулось на песочек. Поскрипев зубами, я водрузила его на место, предварительно накинув потник. Сил у меня почти не оставалось, и ремни подпруги сошлись на второй дырочке. С сомнением оглядев четвертую, порядком разношенную, я решила идти пешком, дабы не сползти под лошадиное брюхо вместе с седлом.

Итак, согласно этикету, при встрече с Повелителем Догевы я должна была: 1) согнуться в земном поклоне, 2) назвать его полное имя и титулы, 3) дождаться вопроса, 4) назвать свое имя и цель прибытия, 5) вознести хвалу небесам за то, что они даровали мне сей светлый миг встречи, 6) пообещать хорошо себя вести и 7) униженно попросить позволения остаться в Догеве, пока не надоем. И, рассыпавшись в изъявлениях благодарности (даже если получу пинок под зад), отвесить еще один поклон и церемониально вручить свиток.
Вместо этого я пустила на него разгоряченную кобылу, без разрешения перешла на панибратское "ты", забросала дурацкими вопросами, забыла его полное имя и призналась, что не жажду его вспоминать. В общем, хуже некуда.

Противники избавили бы себя от множества хлопот, вручив мне меч и удрав без оглядки. Я преотлично зарежусь без посторонней помощи.

Крина ободряюще кивнула и удалилась на кухню, оставив меня наедине с моим интеллектом, то есть практически в одиночестве.

Что ж, "почетная гостья" звучит более оптимистично, чем "главное блюдо".

     Ромашка, оседланная и недовольная, стояла у крыльца, сдерживаемая под уздцы худощавым подростком лет тринадцати. Он начал издалека. Я признала, что спала хорошо, кушала еще лучше и вообще все мне тут у них нравится. Паренек расплылся в щербатой улыбке и пообещал, что когда я приеду к ним в следующий раз, то тоже не разочаруюсь. Я по секрету призналась ему, что намереваюсь остаться в Догеве на веки вечные и даже выбрала место, где меня похоронят - вон под той осиной.
     Они зря подослали ко мне мальчишку с такой выразительной мимикой. Он последовательно изобразил удивление, страх и замешательство, а потом робко сказал, что я должна уехать добровольно, иначе ему придется меня... уговорить.
     Я была так сыта и добра, что не стала превращать ни в чем не повинное дитя в жабу, а просто метнула из глаз пару простеньких, но очень эффектных молний, после чего ехидно предложила уговорить меня силой.
     Нет, я не уеду из Догевы. А если они попытаются вытолкать меня силой, то им придется сначала выкопать осину (ту самую, что я облюбовала в качестве надгробья), потому что я за нее уцеплюсь руками и ногами и буду вопить. Чтобы они не сомневались в серьезности моих намерений, я покрепче обхватила осину, откашлялась и негромко (на пробу), музыкально прокричала длинное "А!".

     Быть может, на вампиров действует именно давленый чеснок? Принеся себя в жертву науке, я тщательно разжевала один зубок, после чего у меня возникло страшное подозрение, что единственный вампир в Догеве - это я. Благоухая чесноком и стараясь не вдыхать выдыхаемое, я подошла к Крине и, невинно глядя ей в глаза, спросила, не нуждается ли подопытная домохозяйка в моей посильной помощи.
     Она нуждалась, да еще как. Соус к мясу по-догевски уже кипел, а чеснок для него забыли почистить, и теперь Крина разрывалась между печью и разделочной доской, усыпанной зубками.
     Что ж, отрицательный результат - тоже результат. Не без труда избавившись от чесночного привкуса во рту, я перешла ко второй серии опытов. На сей раз я ударилась в оптику. Отражаются ли вампиры в зеркалах? В комнате на створке шкафа висело зеркало средних размеров, оправленное в деревянную рамку, но я не видела, чтобы Крина в него смотрелась. Возможно, зеркало повесили специально к моему приезду. Я сняла его с гвоздя. На створке остался темный невыгоревший круг. Значит, давненько оно здесь обретается. Но для каких целей? Подкрашивать невидимые губы? Выщипывать невидимые брови? Я села спиной к кухне и поставила зеркало на колени. Большую часть сверкающего овала занимала моя унылая физиономия со следами разгульного образа жизни. Я переместила зеркало повыше, одновременно отклоняясь в сторону, и в зеркале появился угол печи. После долгих усилий, едва не вывихнув шею и руку, я охватила наблюдением всю кухню. Чеснок лежал на столе. Заслонка печи была отодвинута, из полукруглого устья шел белый сладковатый дым. У меня засосало под ложечкой. Крина действительно не отражалась в зеркале. Не оборачиваясь, я слышала, как она возится на кухне, шурша платьем и негромко напевая ритмичную песенку. Мне стало как-то не по себе (это очень жутко - находиться в одной комнате с невидимкой), и я украдкой оглянулась через плечо. Увиденное повергло меня в ужас. Кухня была пуста, а пение и шорохи не стихали ни на минуту. Я застыла в обнимку с зеркалом, как василиск, узревший свое отражение.
     Моя бесценная, привередливая кобылка с аппетитом жевала какую-то тряпку, не обращая ни малейшего внимания на растрепанную женщину, с руганью оспаривавшую свое право на эту чем-то дорогую ее сердцу вещь. По отдельным репликам-выкрикам я догадалась, что еще пять минут назад тряпка была парадным фартуком и, выстиранная, висела на веревке возле соседского дома. Ума не приложу, как Ромашка на него польстилась. До сих пор я не замечала за ней пылкой страсти к стираному белью. Бывшая владелица фартука заметила меня и перенесла свой праведный гнев с лошадиной головы на человеческую. Да, я плохо привязала лошадь. Да, я ее не кормила с утра. Но зачем же так ругаться?!
     Увидев меня, Ромашка выплюнула фартук с таким видом, словно затеяла весь этот спектакль исключительно мне в назидание.
     Да, больших охальников, чем тролли, не сыщешь. С ними могут тягаться разве что рыночные торговки из человечьего племени. И, тем не менее, тролли считаются куда менее опасными существами, чем вампиры, и по Школе тайком, под партами, из рук в руки, ходит "Краткий сборник ругательств, используемых троллями". Так вот, в том "Кратком" ругательств больше, чем в человечьем "Полном". Есть и такой. Читала. Потому как судьба часто заносит практикующих магов в такие места, обитателей которых без этих двух справочников и не поймешь...

Под заговором обычно подразумевается невнятное бормотание над больным органом, отвлекающее внимание пациента от собственно волшбы. Существуют сотни "бормоталок" типа: "Я пойду, пойду в поле, сорву полынь, полынь горькую, заварю зелье, зелье терпкое, помешаю ложкой, ложкой дубовою... и т.д. и т.п.", вызывающих благоговейный трепет у пациента, что позволяет глубже запустить руку в его кошелек. Чем глупее "бормоталка", тем глуше и неразборчивей голос врачевательницы - например, одна моя коллега с факультета Травниц перечисляла себе под нос неправильные глаголы на языке троллей, который вообще-то певучий, но сплошь непристойный, ибо все глаголы образованы от непечатных существительных.

     Повертев в руках сие грозное орудие, кузнец недоуменно поинтересовался, во что я хочу его перековать. Я объяснила, что меч нужно не перековать, а заточить и сбалансировать. Опущенный в воду прут громко зашипел. Кузнец уставился на меня с таким удивленным видом, словно я привела подковать дохлую лошадь.
     - Это не простой меч. Твердый сердечник обшит серебром, а потом уж - ковкой сталью.
     - А, понятно-понятно. - Судя по скептическим ноткам в его голосе он решил, что я пыталась выдать дохлую лошадь за спящую.

На продажную девицу в темном переулке напал вампир, она назвала ему цену, и он испарился от ужаса.

Ни жители Колодищ, ни сами василиски не испытывали бурной радости от участившихся встреч, и либо в продаже появлялись зеленые сапожки из чешуйчатой кожи, либо на сельских улицах воздвигались каменные статуи в человеческий рост, что, как утверждали учебники, было для василиска типичной реакцией на испуг.

     - Ну ладно, я не очень-то жалую людей, - наконец признался вампир. - О каком доверии может идти речь, если ежемесячно Стражи Границы вылавливают в осинниках до десятка подозрительных типов в кольчугах из осиновой коры, крест-накрест увешанных плетенками чеснока? Вряд ли они ходят в догевские леса по грибы. При чем тут, позвольте спросить, чеснок? Почему не лук, морковь или, скажем, репа? Странно, что никто еще не сообразил промышлять нас при помощи заточенных корневищ хрена, выкопанного в полнолуние черной бесхвостой собакой.
     - И какое наказание предусматривается за издевательство над животными?
     - Чеснок конфискуем. Вместе со штанами. И скатертью дорожка!
     - Неудивительно, что о вас идет дурная слава, - заметила я.
     - Смешно сказать, - продолжал справедливо негодующий Лён, - за все время существования Догевы на ее полях не взращено ни единой головки чеснока. И тем не менее мы экспортируем его в девять суверенных королевств! Через подставных лиц, конечно. Одна запоминающаяся плетенка, перевитая серебряной проволокой, возвращалась к нам четыре раза, пока не сгнила. А о круговороте кинжалов, крестов и девичьих слез в склянках можно написать целый трактат.
     Вампир досадливо тряхнул головой и поморщился:
     - И наоборот... Какие-то экзальтированные девицы... Обнаженные, толпами. Мол, испей меня, хочу жить вечно. На Стражей кидаются, предлагают неприличное. Ребята уже отказываются поодиночке дежурить - боязно.
     - Придумываешь! - расхохоталась я.
     - Ничуть.
     Я тут же представила легион простоволосых, босоногих девиц, с пронзительными воплями настигающих запыхавшегося, затравленно озирающегося Лёна. На этом мое воображение не угомонилось и поместило меня в тройку лидеров, с сачком в руке.

     Как я прощаюсь с Лёном у фонтана и он передает мне букет полевых цветов, нащипанный по обочинам дорог. Букет был выдержан в синих тонах - васильки, колокольчики, пушистые фиолетовые ежинки на полуголых стеблях, десяток крупных страстоцветов - с каймой из тысячелистника. Собирала букет я, но потом всучила цветы Лёну, увлекшись погоней за чем-то маленьким и светящимся, вроде пухлого золотого жука, выпорхнувшего из пунцовой чашечки дикой лилии. Естественно, не догнала, о букете забыла, и Лён, не напоминая, терпеливо нес его версты полторы. Пока вампир помахивал букетом в опущенной руке, тот выглядел вполне прилично, но стоило придать цветам естественное положение, как те горестно повесили головки. Лён непритворно смутился. Выглядело это так, словно незадачливый ухажер дарит девушке розы, которые неделю назад отвергла предыдущая пассия. Не пропадать же добру...
     - Не пропадать же добру... - вслух повторила я, макая букет в фонтан. - Как ты думаешь, они отойдут?
     - Полевые цветы живучи.
     ***
     Цветы, кстати, отошли. В другой, лучший мир.

     - Ха-ха, запретить Повелителю? - искренне удивившись, рассмеялась Крина. - Как можно запретить летнюю грозу и отменить весенний паводок? Слово Повелителя - закон для всех вампиров, включая Старейшин.
     - А не слишком ли слепо вы ему подчиняетесь? Что, если в один прекрасный день Лён прикажет всем бросить дома и свить гнезда на деревьях?
     - Вероятно, грядет наводнение, - невозмутимо ответила Крина.

Конечно, горю могли бы помочь эффектные гардероб, макияж и прическа, но в таком случае пришлось бы забыть даже об одноразовом питании - стипендия, аккуратно выплачиваемая раз в две недели, и без того расходилась за два дня, потом приходилось подрабатывать по постоялым дворам и тавернам, показывая фокусы и торгуя из-под полы приворотными и отворотными зельями (по правде говоря, отличались они только скляночками - внутри плескалась все та же подкрашенная вода).
На услуги цирюльника в Школе тоже не тратились. За семь лет над моей не шибко роскошной шевелюрой измывались в общей сложности двадцать три человека, чередуя неровные клоки с лишаистыми пятнами. В конце концов я приловчилась ровнять челку перед зеркалом, позволив затылку обрастать на его усмотрение. Пугаться меня перестали, но на комплименты все равно скупились.

     - Ты меня просто спасла. Хочешь конфетку?
     - Давайте, - обрадовалась девочка, выхватывая угощение и рогатку. - Ну, я пошла, а то мы здесь с мальчишками в разбойников играем, я боеприпасы в засаду несу. Если задержусь, атаман ругаться будет. Вы во-о-он в те кусты лучше не ходите, там вас сушеным горохом убивать будут. Вчера дядю Кайела убили, так он за нами полверсты гнался, страх!
     Бедный волк с гобелена! И как его угораздило нарваться на девочку с корзинкой?!

Я надеюсь, они не солгали насчет коровы - может, стянули у кого-то третьего, а теперь не знают, кому больше причитается - кто веревку отвязывал или кто на стреме стоял?

     - Я сравниваю его наблюдения со своими. Откуда он набрался подобной чепухи? Ни одно из указанных им средств на вас не действует. Да, кстати...
     Я размашисто перекрестила собеседника. Он рефлекторно отшатнулся.
     "Реакция отрицательная" - пометила я на полях свитка.
     - Это еще что за ерунда?
     - Безотказный способ. Что там у Тюдора? - Я раскрыла "Кровопийц" по одной из закладок. - "Отскочив, взвыл мерзавец-вампир дико... закрутился на месте, раздирая когтями гниющую плоть свою..."
     - А если бы сработало?
     - Я бы написала: "Реакция положительная".

     - Ты не возражаешь против бараньей вырезки? Отлично. А в кармане у меня лежит хлеб. Правда, он там давно лежит... Подержи мою порцию.
     Освободив руки, Лён извлек из кармана нечто в тряпице, на которую мы оба воззрились с нескрываемым ужасом. По всей видимости, в далеком прошлом, еще до ледникового периода, этот жуткий блин представлял собой ломоть ржаного хлеба, уже тогда несвежего. Пыль столетий оседала на памятниках искусства, могущественные цивилизации возникали и исчезали без следа, землетрясения, наводнения и пожары периодически наносили урон сельскому хозяйству, а хлеб все лежал да лежал себе в кармане, ожидая звездного часа. И час пробил! Триумфальное явление хлеба народу вызвало самые противоречивые чувства.
     - Фу! - наконец сказал Лён, немногословно выразив свое мнение по данному вопросу.
     - Настоящий антиквариат, - подтвердила я. В мерцающем свете костров хлеб переливался всеми оттенками зеленого, как гномий сыр. - Давай подадим его какому-нибудь нищему.
     - Настолько неприхотливые нищие долго не живут.
     Я предложила скормить хлеб злейшему врагу, но Лён возразил, что это негуманно - мол, мы же не варвары, зачем так измываться над бедолагой в прогрессивный век колесования? Не отыскав достойного применения уникальному продукту, мы выкинули его в кусты.

     - Что ты там делаешь?
     - Изучаю! - немногословно отозвалась Травница, снова наклоняясь к жуку. - Я обрызгала ботву настойкой аконита.
     - И что?
     - Он ее ест!
     - А ты думала, он объявит голодовку в знак протеста? - фыркнула я.
     - Наоборот, все идет по плану, теперь я жду, когда он начнет издыхать!
     - Давно?
     - Часа три.
     - Скорее он тебя уморит!
     - Не могла бы ты просветить меня относительно человеческих способов борьбы с этими холерными жуками? Насколько я знаю, самым мощным из разработанных вами инсектицидов до сих пор являются бабки и малолетки со жбанами, а агрономы действуют по принципу: "Чтоб ты подавился, проклятый!".
     Я размяла пальцы, эффектно хрустнув костяшками.
     - Чтоб ты подавился, проклятый! - И добавила парочку заклинаний.
     Минутное замешательство в стане полосатого врага сменилось нарастающим шелестом. Это осыпались заморские жуки, скатываясь в борозденки. Дрыгнув членистыми лапками, они застывали навсегда. Слишком поздно я поняла, почему экзорцизмы рекомендуют произносить у кромки поля. И как мы теперь выберемся? По этой сплошной, хрустящей и чавкающей под ногами массе?
     - Чистая работа! - хрипло выдохнула Травница, разглядывая подобранного жука в лупу. - Они и впрямь сдохли! Но от чего?
     - Может, подавились? - невинно предположила я.

     - У тебя листик в волосах.
     - Правда? - Я тряхнула головой.
     - Запутался. Давай я вытащу.
     Я нагнула голову, продолжая следить за вампиром из-под отросшей челки. Пальцы осторожно коснулись моей макушки, пробежались вдоль затылка. После нескольких безуспешных попыток Лён бесцеремонно притянул мою голову к своей груди и азартно закопошился в волосах.
     - Лён, что ты там делаешь? - Забеспокоилась я, жарко дыша в его рубашку. В судорожно стиснутой пригоршне мялись собранные ягоды.
     - Он убегает, - виновато оправдывался Лён.
     - Листик?
     - Нет, ягодный клоп.
     - Клоп?! Вытащи его немедленно! - завизжала я, свободной ладонью упираясь вампиру в грудь.
     - Тихо, не дергайся, ты его спугнешь.
     Я почувствовала, как преследуемый клоп перебирает лапками, соревнуясь в ловкости с пальцами вампира. Ощущение не из приятных.
     - Да не вертись, а то я его раздавлю!
     Я застыла, прикидывая, что лучше - живой клоп на голове или он же давленый.

     И увидела две светящиеся точки.
     Выпученные глаза в кустах всегда вызывали у меня нездоровые ассоциации, а эти к тому же не мигали, и узкие черточки зрачков казались грязными трещинами в рубинах круглых радужек.
     Стоит ли говорить, что обладатель вышеупомянутых очей не вызвал у меня особого восторга, а также желания познакомиться поближе. Подобные им стекляшки заполняли высохшие глазницы чучела оборотня в музее Неестествознания. Глаза редко ходят парами, обычно они укомплектованы сотней зубов, дюжиной когтей и пищеварительным трактом. Именно в такой последовательности.
     Тварь тихо зарычала. Мороки так не умеют. Отвратительный звук, пробирающий до самых печенок. Меча у меня не было, и слава богу. В противном случае я бы уронила его на ногу. Я почти убедила себя, что оборотень ненастоящий, и рык застал меня врасплох. Вот бы в дополнение к курсовой привезти в Школу чучело нового вида нежити. Как бы это прикончить его, чтобы сохранить шкуру в целости и сохранности? Допустим, мне это удалось. Что дальше? Ободрать? Засолить шкуру в бочке, а кости выварить? А шерсть от соли не вылезет? Может, выделать ее здесь, в Догеве? Надо спросить Лёна, есть ли у него на примете опытный таксидермист. А можно сдать в музей только скелет, а из шкуры пошить доху и дубленку. Доху - на каждый день, дубленку - на выход.

     - Может, это был дракон? - вкрадчиво предположила Келла.
     - А ты его хоть раз видела?
     - Нет. Зато Лён - два раза.
     - Кто кого не догнал?

Я чувствовала себя наемным батраком, которому торжественно вручили ржавую мотыгу и царственным жестом указали на сорок акров каменистой целины. В отличие от батрака, в руках у меня была ивовая рогулина, вроде тех, с какими разыскивают подземные источники, только специальным образом заговоренная на нежить. Мне предстояло обойти Догеву по раскручивающейся спирали, не выпуская рогулину из рук, причем радиус действия поискового устройства составлял четыре локтя. Все это под палящим солнцем, удивленными взглядами вампиров и недовольными - волков. Нельзя было пропустить ни кочки, ни пенечка. Если на пути попадался дом, я заходила и добросовестно проверяла ниши под кроватями, махала рогулиной над младенцами в колыбелях и с содроганием сердца спускалась в холодные сырые погреба. Я топтала цветы на клумбах и попирала ногами крыши, чуть не нырнула в колодец, перегнувшись животом через сруб, раздавила гнездо серой славки, помяла аккуратно подстриженные кусты живой изгороди вокруг Дома Совещаний и с воплем провалилась в яму для мусора на заднем дворе.
К обеду в меня играли дети. Девочка брала прутик, завязывала глаза и ходила вокруг фонтана, а мальчишки подкрадывались к ней сзади и дергали за косу, изображая оборотней. Если девочка успевала развернуться и огреть озорника прутиком, тогда он считался выбывшим, падал и оставался лежать, как убитый, иногда, впрочем, поднимая голову и призывая к мести более удачливых товарищей. Догонять "оборотней" не разрешалось. Если девочку безнаказанно дергали три "оборотня" подряд, она выбывала из игры и ее место занимал последний ловкач.

Чтобы представить себе карту догевских дорог, нужно запереть в комнате большой клубок шерсти и озорного котенка. Когда из комнаты перестанет доноситься победное мяуканье, можете открыть дверь и полюбоваться результатами. Кроме мостовых, ни одной прямой дороги нет - только стократно пересекающиеся узкие извилистые тропки. Очень, кстати, качественно протоптанные. Ни одна не оборвется, не зарастет травой - такое ощущение, что Старейшины ежегодно назначают ответственных топтунов, которые по часу в день обязаны бегать по тропкам взад и вперед, чтобы те не исчезали.

Либо он желает моей смерти больше, чем кажется, либо... Либо он что-то задумал. А как бы я поступила на его месте? Точно. Я бы что-нибудь задумала.

Вот у нее выросла зубастая пасть. Вот она поднялась на корявые лапы, а по всему телу пробилась и распушилась бурая шерсть. Здравствуй, оборотень!
"Здравствуй, поздний ужин!" - лязгнула зубами тварь.

     Лениво развернувшись, тварь попыталась достать меня извивающимся клинком, осьминожьим щупальцем, вытянувшимся вдогонку. Хорошо я все-таки бегаю. И прыгаю. Живое лезвие впилось в бортик фонтана и яростно завибрировало, силясь вырваться. Крошки гранита вихрем разлетались в стороны. Высвободив острие, маг взмахнул рукояткой, как ямщик кнутовищем. Лезвие послушно растянулось бечевой и снесло верхушку фонтана. Вода хлынула единой десятиаршинной струей, щедро орошая площадь. Отлетевший кусок больно саданул меня между лопатками. Я не удержалась и использовала свободную руку по назначению - сложила шиш и дала полюбоваться противнику.
     Монстр зарычал и удвоил усилия. Следующие десять минут мы воодушевленно бегали вокруг фонтана, дико визжа, завывая, топоча и производя немалые разрушения. Сквозь рассеченный в нескольких местах бортик радостно журчала вода, превращая топот в хлюпанье.
     Наступило кратковременное затишье, во время которого монстр сообразил - если продолжать в том же духе, то мы в Догеве зазимуем.

Я так и не поняла, как он это сделал. Высунувшись из земли, одно щупальце подсекло мне колени, а второе дернуло за ногу. Я хряснулась затылком о камень, а этот... нехороший человек... пырнул меня в грудь мечом, пригвоздив к земле!
Боли не было. Только недоумение по поводу странной пустоты там, где только что билось сердце. По правилам летописного жанра я должна была издать хриплый сип (или сиплый хрип), впиться руками в безжалостное лезвие, предречь недругу страшную смерть от руки одного из моих потомков, в подтверждение плюнув кровью в ненавистное лицо. После чего изобразить парочку-другую конвульсий и картинно закатить глаза. Но тут я вспомнила, что потомков у меня нет, а, следовательно, мне не поверят. Может, натравить на него безутешного возлюбленного? Я перебрала всех своих знакомых, но кандидата в мстители так и не нашла. Какое безобразие, ни на кого нельзя положиться, все приходится делать самой!

- Одно дело - опекать немощного старика и совсем другое - озорную девицу в самом расцвете сил. Ты могла сорваться с места в любой момент. Ну вроде бы уже выгулял, довел до самого дома, сдал на руки охраннику - и через каких-то полчаса мне сообщают, что тебя видели в десяти верстах от города. Предугадать, что придет тебе в голову в следующую секунду, было невозможно. Мало того, что ты как магнитом притягивала неприятности, - ты и меня не забывала в них втравливать.

     - Не хочется тебя разочаровывать, но ты, к сожалению, не умираешь.
     - Как это - не умираю? - возмутилась я, садясь и стыдливо натягивая одеяло по самый подбородок. Узкая полоска бинта проходила как раз под грудью, сбоку прощупывался бугорок тампона. - Он меня прямо в сердце пырнул!
     - Не в сердце, а в бок. Лезвие скользнуло по ребру, прошло под кожей и выскочило через полтора вершка. Проверь, если хочешь.
     Странно, я могла поклясться, что получила смертельную рану. В пылу схватки, конечно, ощущение боли искажается, но обычно наоборот - люди не замечают лишних дыр, пока не падают замертво. Вот уж не знала, что окажусь такой неженкой - чуть не отправилась к праотцам из-за пустяшной царапины.
     - Я долго спала?
     - Сутки и половину дня. Сядь поудобнее, я принесу тебе обед.
     Безобразие. У меня была такая эффектная кончина - под пение соловьев, аромат цветов, журчание воды, на руках у красавца-мужчины - и на тебе. Ну где еще, скажите на милость, я смогу почить в подобной обстановке?
     - А ты почаще приезжай в Догеву, - предложил Лён. - Мы всегда будем рады обстряпать это богоугодное дельце.

     - "Довожу до твоего сведения, что с сегодняшнего дня директором Школы официально считаюсь я, в связи с неожиданной кончиной Магистра Питрима, наступившей в результате сильного кровоизлияния в мозг в ночь с 15 на 16 травня. Так что отчет о проделанной работе будешь писать на мое имя и не забудь..."
     - А что ты не должна забыть?
     Я оторвала низ листка и передала Лёну.
     - Тебе нужна телега, - заключил вампир, скользнув глазами по списку.
     - Зачем?
     - А на чем ты собралась везти этот стог?
     Я рассмеялась. Но как-то невесело.
     - Возьму всего понемножку. А Учителю скажу, что от вас снега зимой не допросишься.
     - Не посмеешь! - возмутился Лён.
     - Посмотрим!

     Малинник задвигался, заурчал, и на дорогу выскочил давешний грабитель все с тем же арбалетом и, по-моему, с той же стрелой.
     - Кошелек или жизнь! - отрепетированно гаркнул он, потрясая арбалетом.
     Я обрадовалась ему, как блудному сыну.
     - Кормилец ты мой, поилец! Ну, что новенького на разбойной ниве?
     "Сынок" узнал "матушку" и побледнел вплоть до исчезновения многочисленных конопушек.
     - Смилуйтесь, госпожа ведьма... - залепетал он, падая на колени и тычась бородой в дорожную пыль.
     Я дала ему поунижаться в свое удовольствие.
     - Встань, болван, и веди себя достойно, когда я изволю тебя грабить.
     - Пощадите... Не лишайте последнего достояния...
     - Не пудри мне мозги. Только круглый дурак, выходя на большую дорогу, берет с собой "последнее достояние". Сдачу давать собирался, что ли?
     "Я только посмотрю на него" - подумала я, доставая сплющенный свиток. В самом деле, не буду же я читать письмо, которое меня по-дружески попросили не вскрывать. Бумага была шершавая и вместе с тем шелковистая на ощупь. В середине - восковая клякса, вычурная печать. Круг, разбитый на четыре сектора, в верхнем левом и нижнем правом - трилистники, в двух других - вставшие на дыбы волки. Да, плохая в Догеве бумага, а воск и вовсе никудышный - вон, печать уже отклеивается. Чего доброго, Учитель подумает, что я пыталась вскрыть письмо. Стоит, наверное, отклеить ее вообще, а затем приставить на место магией.
     Печать, как выяснилось в процессе расшатывания, сидела прочно, но я с ней все-таки совладала. Подышала на нее, произнесла формулу и задумалась. Интересно, какой у Лёна почерк? Ни разу не видела. Наверное, красивый, четкий, уверенный... как он сам. Я только посмотрю, только первую строчку, там все равно нет ничего интересного, кроме "Приветствую тебя, высокочтимый...".
     И я развернула свиток.
     Письмо состояло из одной-единственной строчки: "Вольха, я же просил!" Дальше шли симпатические чернила.

     Дракон лежал на животе, подобрав под себя лапы и вытянув шею с заваленной набок головой. Дыхание вырывалось из узких ноздрей двумя струями пара с частым вкраплением сгустков пламени. Кончик хвоста нервно подрагивал, шурша чешуей по гравию. Это был скальный дракон, наиболее умный, хитрый и зловредный среди своего племени. Судя по кольцам на чешуйках, он впервые взглянул на этот мир около семисот лет назад. Его тень скользила по белорским равнинам, когда людей на них не было и в помине, а паслись тысячные оленьи стада, выли по ночам волки да бродили кочевые племена троллей. Он помнил одновременное вторжение людей с запада и востока, кровавые рукопашные битвы и разрушительную мощь магии, обращающую в прах целые армии. Он видел, как растут и сгорают города, как тают леса и зеленые поля оборачиваются пестрыми квадратами возделанных полей. Он пережил больше охотников за драконами, чем те надеялись. Не сбрасывай он шкуру каждой весной, она была бы сплошь исчерчена шрамами. Впрочем, дракон на судьбу не жаловался, в настоящий момент отличаясь изрядной упитанностью. Груда костей, на которой он лежал, красноречиво свидетельствовала о потребленных калориях.
     Еще немного полюбовавшись рассветом, я покачала правой ногой и что есть силы пнула дракона в бок. Ровное сопение оборвалось смесью рыка и зевка. Дракон перевернулся на спину, потянулся, выпустив когти и взъерошив бежевую чешую на брюхе. Потом повернул голову ко мне, сощурил злые желтые глаза и вывалил алый раздвоенный язык.
     - Пс-с-с... Вольх-х-ха! С-совс-с-сем с-с-с ума с-с-ошла!
     - Солнце уже взошло, - невозмутимо сказала я. - Сколько же можно спать? Эдак ты скоро в пещеру не протиснешься!
     Дракон перевернулся на живот, хрустя костями лежанки.
     - Вот с-съем тебя и с-сяду на диету... - пообещал он, облизываясь.
     - Отравишься, - равнодушно сказала я. - Я твой бриллиант принесла, Учитель просил сказать спасибо и попросить (я сверилась с клочком бумаги) артефакт в виде золотого грифона, клюющего обвивающую и кусающую его змею, инвентарный номер 32/57-12а.
     - З-зачем? - нахмурился дракон.
     - Наставники хотят зачаровать ристалище. Все-то тебе надо знать, Рычи. Все равно ведь дашь. Поворчишь-поворчишь - и дашь.
     - Это еще неиз-з-звес-с-стно... - дракон пристально изучал возвращенный бриллиант. - Это надо же! Поцарапали!!! Ну Вольх-х-ха, с-с-скажи, что надо с-с-сделать, чтобы поцарапать алмаз-с-с?
     - Одолжить его адептам-практикантам, - не задумываясь, ответила я.
     ***
     Людей наш дракон не ел принципиально - считал вредными для здоровья из-за высокого содержания алкоголя, никотина и холестерина. Сокровища получил в наследство от папаши-людоеда, одалживал их весьма неохотно и под расписку.
     Мы с драконом отлично ладили. Он знал уйму древних легенд и преданий, умел и любил их рассказывать, и я частенько пренебрегала праведным сном ради ночных посиделок с ним на свежем воздухе.
     Рычарг исчез в пещере. Он долго рылся в куче сокровищ, вздыхая и стеная так, словно я пришла не за артефактом, а по его душу.
     Мне его душа была совершенно ни к чему, но кое-кто рассуждал иначе.
     За забором трижды пропел хриплый охотничий рог, и молодой голос зычно возвестил:
     - Пришел твой смертный час, чешуйчатая гадина! Выходи на смертный бой!
     - Кто там еще? - с умеренным любопытством вопросил дракон, задом выбираясь из пещеры.
     - Это я, отважный рыцарь, гроза драконов, упырей, змеевих и прочих гадов, спаситель слабых, бедных, сирых и убогих!
     - А не пошел бы ты, отважный рыцарь... - с чувством прошипел дракон, вытягивая шею и осторожно заглядывая через ограду. - Ага, вон он. Латы типа "вепрь", забрало в сеточку, ржавый меч-кладенец и такой же щит с гербом захудалого рода. Отважный оруженосец выглядывает из переулка, удерживая двух коней... виноват, двух кляч. Вот уж где охотники за славой, нигде от них покоя нет. Ты, часом, не знаешь: они так и спят в этих самоварах?
     Пузатые латы рыцаря и в самом деле напоминали самовар, а шлем - заварочный чайничек сверху.
     - Выходи, гад! - вопил рыцарь, потрясая мечом. - Биться будем!
     - Выйти, что ли? - Дракон задумчиво пощекотал ухо кончиком хвоста. - Нет, не пойду. Я вас, адептов, знаю - с-с-стоит на шаг от пещеры отойти - и ищи-с-с-свищи с-с-сокрови...щи. Возьми, кстати, с-с-статуэтку. Под личную ответс-с-ственнос-с-сть.
     - Латы, поди, огнеупорные, - размышляла я вслух. - А завязочки, завязочки-то конопляные...
     - Конопляные! - с гаденькой улыбочкой согласился дракон. - Эй, рыцарь! У меня тут девица на обед припас-с-сена! Не хочешь с-с-составить ей компанию?
     Я прочистила горло, приняла позу "бедненькая девица" - одна рука мелодраматично прижата ко лбу, вторая придерживает трепещущее сердце, ноги на ширину плеч, спина выгнута коромыслом - и испустила пронзительный вопль, переходящий в хриплый визг.
     Подскочил не только рыцарь, но и дракон. Я поддала жару.
     - Спасите! Помогите! Граб... То есть убивают!
     Ни один нормальный рыцарь не стал бы спасать девицу с подобным вокалом. Ни один нормальный рыцарь не стал бы атаковать дракона на территории Школы чародеев, пифий и травниц.
     - Я спешу к тебе на помощь, прекрасная дева! - с энтузиазмом возвестил псих, бросил щит, выхватил меч и полез через забор. Рычарг позволил ему перевалить через гребень стены, но стоило только рыцарю повернуться к нам спиной в преддверии спуска, как дракон набрал пять кубометров воздуха в могучие легкие, прицелился и дыхнул что есть мочи.
     Узкий голубоватый язык пламени окрасился в ярко-красный цвет, пожрав конопляную шнуровку на стыке латных сегментов.
     Латы свалились, и рыцарь предстал перед нами во всем великолепии просторных семейных трусов, белых в красные сердечки, с проплешинами от частых стирок. Кроме трусов, на рыцаре остались: шлем с обгорелым петушиным пером, железные рукавицы, сапоги да серебряный медальон на цепочке.
     "Прекрасная дева" в обнимку с "чешуйчатым гадом" помирали со смеху.
     - Суккуб! - возопил рыцарь после короткого замешательства, воодушевленно потряс мечом над головой и ринулся на меня, как разъяренный бык.
     Я торопливо щелкнула пальцами, и меч превратился в дикую утку, зеленоголового селезня с белыми метками на отливающих ультрамарином крыльях. Обычно селезни молчаливы, но этот, схваченный рыцарем за желтые лапы, заорал дурным голосом, забил крыльями и вознамерился утащить рыцаря в заоблачные дали, но тот вовремя разжал руку, и птица стрелой ввинтилась в небо.
     Дракон лениво сбил рыцаря с ног косым ударом хвоста и прижал к земле лапой.
     - Ну и что мне с тобой делать? - прорычал он, выпуская струю дыма в решетчатое забрало и удовлетворенно прислушиваясь к гневному кашлю изнутри.
     - Съешь его, - рассеянно посоветовала я, провожая селезня взглядом. С увеличением расстояния мои чары ослабели, и меч, развернувшись острием к земле, полетел вниз.
     - Но, Вольх-х-ха, это же против моих принципов! - возмутился дракон. - И потом, он мне не нравится. От него за верс-с-сту разит жареным луком.
     - Ну и что? Я люблю жареный лук.
     - Вот ты его и ешь.
     - Спасибо, я уже позавтракала.
     - Да вы что, с ума все посходили? - неожиданно здраво возмутился рыцарь, срывая шлем. Довольно симпатичное лицо, ни малейших признаков безумия. Парню было не больше двадцати лет. - Я вам за что деньги платил?!
     - А это уже интерес-с-сно, - сказал дракон, убирая лапу. - Похоже, в нашем городе начал дейс-с-ствовать платный клуб с-с-самоубийц. И каков же членс-с-ский взнос-с-с?
     Рыцарь встал, отряхивая пыль с трусов.
     - Идиоты... Это же дедовы доспехи, музейная ценность, антиквариат, реликт. А вы их - огнем, дымом. Стыдно, господин дракон, - парень горько плюнул на потемневший шлем и попытался оттереть копоть ребром ладони. - Видите, что вы натворили? Весь лак сошел.
     - Вы бы еще бутоньерку себе на грудь прицепили, - ехидно предложила я. - Лезете, можно сказать, в пасть дракону, а разоделись как на парад.
     - Так ведь девушка смотрит, - потупился парень.
     - Где?
     - Да вон, коней за углом держит.
     - А, тот отважный оруженос-с-сец? - дракон лег, подобрав под себя лапы и обвив тело хвостом. - Давайте, юноша, рас-с-сказывайте, как это вас угораздило.
     - Хорошо... А вы можете время от времени рычать?
     - Зачем?
     - Ну, пусть она думает, что мы сражаемся.
     Я фыркнула в кулак.
     - Может, мне еще ногу вам оторвать и через-с-с забор выброс-с-сить? Для правдоподобия, - предложил дракон.
     - Нет, ногу не надо, - подумав, вполне серьезно ответил рыцарь. - Лучше вот так...
     С этими словами он поднял меч и кинул его через забор.
     - Пусть думает, что мы сошлись в рукопашной.
     Школа содрогнулась от неистового хохота. Дракон завалился на бок, вытирая слезы и кашляя дымом. Похоже, у рыцаря и в самом деле были неплохие шансы уморить дракона голыми руками.
     - Ну, ладно, - отсмеявшись, сказал дракон. - Давай, выкладывай, что это за с-с-спектакль с-с-с "чешуйчатой гадиной".
     Рыцарь порылся в шлеме и вытянул из-за подкладки сложенный вчетверо пергамент, который, поколебавшись, передал мне.
     "Подателю сего, - вслух зачитала я, - разрешается истребить дракона, обитающего при Школе магов, пифий и травниц, в связи с желанием последнего, дряхлого и немощного гада, уйти из жизни в честном бою, а не по причине приближающейся старости..."
     - Это я-то дряхлый? - зарычал дракон, пыхнув пламенем. - Это я-то немощный? Да я с-с-сейчас-с-с вас-с-с вс-с-сех на ноготь положу да ногтем прищелкну!
     - Отлично, великолепно! - глаза рыцаря сияли от восторга. - А теперь подпрыгните, чтобы земля затряслась!
     - Я тебе сейчас подпрыгну! Я тебе сейчас так притопну, что мокрого места не останется! Ишь, охотничек выискался! - не на шутку разбушевался Рычарг.
     - "...за сумму в размере 20 кладней с правом выноса головы", - растерянно дочитала я. - Подпись: "истопник Писарчук В. Д."
     - Чьей головы, не указано? - поинтересовался дракон, кипя от возмущения.
     - Да по тексту выходит - твоей, - сказала я, разглядывая пергамент на свет. - Наверное, пошутил кто-то из наших. Сквернейшая бумага, адептам такую выдают для конспектирования лекций.
     - Пошутил?! - теперь вышел из себя рыцарь. - Я ему авансом заплатил!
     - Тю-тю денежки, - присвистнула я.
     - А голова?! Если я не принесу голову дракона опекуну невесты, он не даст своего согласия на брак!
     - Принесите чью-нибудь другую голову, - посоветовала я. - У меня есть знакомый тролль, за пять монет он настрижет вам целый мешок этого добра.
     Мы ожидали ругани, проклятий и угроз, но рыцарь лишь горько рассмеялся и начал собирать фрагменты лат в кучу.
     - Ну что ж, значит, не судьба. Будет мне урок на будущее. У вас не найдется какого-нибудь балахона? Не могу же я идти по улицам в трусах.
     - А он мне нравитс-с-ся, - неожиданно заявил дракон. - Решительный парень, но знает, когда надо отс-с-ступать. Ну как, Вольх-х-ха, поможем мальчику?
     - Охотно. - Я закрыла глаза и сосредоточилась на плетении магической канвы.
     - Что она делает? - шепотом спросил рыцарь. - Ой, да она, никак, не дышит!
     - Конечно. Заклинания произнос-с-сятся на одном дыхании. - Дракон был спокоен. Я не единожды отрабатывала технику волшбы в его компании. - Вот если она упадет или превратитс-с-ся невес-с-сть во что - тогда будем волноватьс-с-ся. Ужас-с-с! Вольх-х-ха!
     - А? - я открыла глаза и увидела сотворенную мною харю. Харя материализовалась прямо из воздуха и звучно плюхнулась к ногам рыцаря. Сие жуткое творение не походило ни на одно из живых существ, дракона тем более. Большую часть хари покрывала серебристая рыбья чешуя с редким вкраплением толстых щетинок. В основании длинного узкого рыла сидели на стебельках два рачьих глаза, снабженные длинными густыми ресницами оперной дивы. Между глазами росли ветвистые оленьи рога ярко-зеленого цвета. Из угла пасти свисал оранжевый раздвоенный язык, а бесчисленные клыки изгибались в разные стороны, так что непонятно было, как ими вообще можно жевать.
     - Аб-с-стракционис-с-стка! - прошипел дракон, полуприкрыв глаза от восхищения. - Какая редкос-с-стная гадос-с-сть!
     - Старалась, - скромно потупилась я.
     - Это мне?! - молодой человек просиял, словно ему вручали не омерзительную харю, а кубок рыцарского турнира. - Огромное спасибо! Не знаю, как вас и благодарить.
     - Унес-с-сите ЭТО отс-с-сюда, и мы квиты, - слабым голосом прошипел дракон.
     - А насчет балахона... - Я подумала, кивнула в такт своим мыслям, и на парне появилось нечто элегантное и страшно дорогое на вид. - Это, к сожалению, всего лишь фантом, через три часа он растает.
     - А мне больше и не надо! Свожу девушку в корчму, покажу голову друзьям - да они в обморок попадают! - парень сунул голову под мышку и полез через забор. - Ничего, если доспехи до завтра у вас полежат? Я за ними забегу с утречка.
     - Да пожалуйста, - отмахнулся дракон. - Эй, куда, троф-ф-фей забыл!.. Стой, рыцарь, тьф-ф-фу, да простят меня боги...
     Забор едва не рухнул от восторженных воплей - парень демонстрировал свой трофей зевакам, и девушка рыдала от счастья и любви на широкой груди своего героя.
     Крики "Качать победителя!" давно затихли вдали, но меня продолжали мучить неясные угрызения совести.
     - Рычарг!
     - А?
     - Слушай, я, кажется, напутала с векторами! Фантом продержится не больше десяти минут!
     - Ну что ж, - философски заметил дракон, - по крайней мере, они ус-с-спеют дойти до корч-ш-шмы.

     - Можно сесть?
     - Быстрее, Вольха, быстрее! Лекция идет уже девять минут, еще одна - и мне пришлось бы записать тебе замечание.
     Побарабанив пальцами по кафедре, Алмит деликатно кашлянул. Серебристые линии на прозрачной доске расплывались и таяли.
     - Вопросы есть? Эй, там, на задворках науки, к вам обращаюсь!
     - Ась? - Темар поднял всклокоченную голову от свитка с трехмерным кроссвордом.
     - Извините, что отвлекаю вас от столь высокоинтеллектуального занятия, но, быть может, у вас случайно назрел какой-нибудь животрепещущий вопрос? - с издевкой осведомился аспирант.
     - Ну, если настаиваете... Имя святой, покровительницы странников, из четырех рун, вторая "аль".
     - Роаланна. К доске, живо!
     К огромному удивлению Алмита, адепт с грехом пополам воспроизвел формулу и даже сумел ее обосновать, над чем безуспешно бились три поколения магов. Формула носила гордое название Родожской Аксиомы, была выведена абсолютно случайно и доказательству не поддавалась. Темар об этом не знал, и впервые за двести лет аксиома была доказана. Растерянный Алмит попытался возразить, адепт и аспирант дружно испещрили доску столбиками цифр и знаков, но лишь окончательно запутались в расчетах.
     - Ладно, садись. Ничья, - сдался аспирант. - Ну что ж, непутевые чада, откройте конспекты. Новая тема.
     Доска мигнула, и на ней высветился ряд формул под номерами. Вооружившись белым узким лучом, выскользнувшим из указательного пальца, Алмит четкой скороговоркой стал давать пояснения. Суть урока сводилась к заклинанию, с помощью которого можно было превратить противника в камень, имея при себе зуб василиска.
     Зуба у Алмита не было, а без него адепты представляли себе механизм заклинания весьма смутно. Законспектировав формулы, класс загудел, как улей. На заднем ряду резались в карты, на переднем - в рунные кости.
     Темар решительно поднял руку.
     - Да? - возрадовался приунывший было Алмит.
     - Хотите, я принесу вам зуб василиска? - предложил адепт. - И вы покажете нам заклинание.
     Все мы знали, где можно достать пресловутый зуб. Но только Темар набрался смелости предложить такое преподавателю. В классе воцарилась тишина, тяжелая и липкая, как грозовая туча.
     Но громов и молний не последовало. Алмит потеребил свиток с отметками, пощипал рыжую бородку и неуверенно пожал плечами. Темар щелкнул пальцами и исчез в клубе дыма, отчего обитатели соседних парт захлебнулись безудержным кашлем.
     - Надо сказать ему, чтобы потренировался где-нибудь в чистом поле, - буркнул Алмит, разгоняя дым свитком. - Гадость преизрядная, будто пук свиной щетины спалили.
     Телепортацией на короткие дистанции владели все адепты. Я же боялась этого заклинания как огня и прибегала к нему лишь в самом крайнем случае. Лучше уж я несолидно пробегусь по коридору, чем рассыплюсь на мириады частиц, рискуя лишиться половины при сборке.
     - Безобразие! - остановившись у кафедры, безответно взывал к нам Учитель. - У меня сердце кровью обливается при воспоминании о музее Неестествознания! Редкостные экспонаты гибнут по вине адептов! Вместо того, чтобы выносить из музея знания, они выносят оттуда фрагменты чучел! Кикимора лесная ощипана на амулеты! Когти мавки болотной повыдерганы на приворотные зелья! У грифонов не осталось ни единого пера! Только что, буквально средь бела дня, из пасти василиска выбили последний зуб! Я не знаю, кто и зачем это сделал, но негодяй будет наказан по всей строгости закона!
     На середине его гневного монолога дверь распахнулась, лязгнув о косяк, и в аудиторию с торжествующим криком: "Принес!" - ворвался Темар.
     - Что принес? - Учитель ловко перехватил адепта за воротник, развернул лицом к себе.
     - Благую весть! - не смутился Темар. - В столовой на второе - пироги с яблоками!
     - А в руке у тебя что?
     - В какой руке?
     - А вот в этой!
     Пока Учитель пытался разжать стиснутые пальцы левой руки Темара, парень правой, из-за спины, выбросил зуб. Алмит беззвучно сделал мягкий шаг вперед и накрыл зуб подошвой сапога.
     Темар подчинился. В кулаке адепт прятал мятую шпаргалку, при помощи которой столь блестяще выдержал испытание у доски.
     ***
     - Итак, приступим, - сказал Алмит, кидая зуб в колбу с желчью вурдалака. Жидкость радостно вскипела. - Внимайте, непутевые чада, и запоминайте хорошенько, ибо если этот зуб действительно последний, как утверждает наш многоуважаемый Магистр Деянир, то повторения опыта не последует. А вообще не нравится мне эта история с музеем, что-то там неладное творится. У василисков четыре зуба, два занятия я уже провел, значит, должен был остаться еще один. Что, спрашивается, будет делать четвертая группа, сиречь алхимики?

     После лекции Темар догнал меня в коридоре:
     - Вольха, стой, дело есть!
     Я насторожилась. Худенький, невысокий, вечно всклокоченный и задиристый, как молодой петушок, Темар обладал воистину магическим даром как влипать в неприятности, так и подстраивать их другим. С него станется втащить на школьную крышу живую корову, зачаровать соседское перо на лекции, чтобы из-под него незаметно для пишущего выходила нецензурная брань, подкинуть в кастрюлю синюшную кисть мертвеца, украденную из практикума по некромантии, а то и наложить на общественную уборную заклинание прилипания. Выдать разрешение на голову неубитого дракона - тем более. Меньше всего Темара беспокоили последствия его шалостей, и если раньше я частенько составляла ему компанию, то по возвращении из Догевы, к радости Учителя, взялась за ум, то есть перешла на более продуманные и магически изощренные шутки.
     Не обнаружив на моем лице должного восторга, Темар тоже напустил на себя серьезный, таинственный вид.
     - Вольха, - вкрадчиво начал он, - ты не хочешь немного подработать? По специальности.
     - Хм, - неопределенно отозвалась я, на ощупь перебирая пальцами содержимое кармана. Две монетки помельче, одна покрупнее. Либо обед в корчме, либо ужин. В бесплатную школьную столовую старшекурсников загоняла только крайняя нужда - заклинания, наложенные на перловую кашу вместо специй, трухой хрустели на зубах. Мы распознавали их, как тертый жизнью тролль-наемник распознает в поданном ему кролике тонкий привкус кошатины. Вроде и вкусно, но есть невозможно.
     Темар между тем вытряхнул из кошеля на ладонь пять полновесных золотых кладней.
     - Вот, всей группой скинулись. Бутыль нужна к завтрашнему утру.
     У меня екнуло сердце - сладко и в то же время тревожно. Мало кто из адептов удостаивался подобного доверия, и далеко не всем избранным удавалось его оправдать.
     Школа обнесена глухим забором, с виду деревянным, но крепостью не уступающим каменному валу. Ночью по нему непрерывно блуждает поисковый импульс, и стоит только перекинуть ногу через украшенный резьбой верх, как Вахтер (обычно маг-пенсионер, коротающий деньки в сладкой дреме на проходной, в холле Школы) получает телепатический сигнал, по которому сразу определяет возмутителя спокойствия и заносит его в специальный журнал замечаний. Каждое утро, ровно в шесть, журнал перекочевывает в кабинет директора и ложится на стол к Учителю. Потом нарушителя вызывают, расспрашивают, нудно отчитывают, применяют штрафные санкции и так далее.
     Кто-то может сказать: ты же магичка, что тебе стоит просочиться или перелететь через забор? Он забывает, что Школу строили гораздо более опытные маги, чем я. В части аудиторий, спортивном и актовом залах, а также по внутреннему периметру Школы, вдоль забора, не действует ни одно заклинание. Можно колдовать в коридорах, спальнях, столовой и даже уборных, но и там не все чары срабатывают. Официальный путь в Школу и из нее один - Ворота. Чугунные, массивные, богато изукрашенные завитушками и рунами, увенчанные заостренными кольями. Чужакам они попросту не открывались - пришел по делу - постучи по-человечески, колотушка на Воротах звонкая. Увы, так же отрицательно Ворота относились к велане - дурманному куреву и спиртному крепче шести градусов, то бишь темному пиву. Ну, быть может, проскользнут легкие травяные меды эльфов. Однажды Ворота не пустили в Школу Алмита, приняв за некий диковинный сосуд для транспортировки хмеля; они наотрез отказывались "уважать" едва стоящего на ногах Магистра, излишне бурно отметившего окончание аспирантуры.
     И тем не менее спиртное в Школу изредка проносят. Ни в коем случае не для распития - запечатанную бутылку украдкой ставят на стол экзаменатора рядом с кружкой для воды. По доброй школьной традиции, какими бы сложным ни был экзамен и тупыми - адепты, в этом случае вся группа получает положительные отметки. Таким взаимовыгодным способом наставники отыскивают щели в ограде. Я припомнила, как справлялись с задачей мои предшественники: один адепт всю ночь проносил в Школу по наперстку самогона, на такую мелочь Ворота не обращали внимания; второй принес за раз, в двух ведрах, - ведро воды на стакан вина, а в комнате применил заклинание разделения. Можно еще испарить драгоценную жидкость, а за забором вызвать дождь и подставить корытце. К сожалению, рано или поздно наставники проведывали о наших уловках: Ворота стали запоминать постоянных крохоборов и обращать внимание на количество собственно хмеля, а забор - отгонять подозрительные тучки. Проще всего, конечно, гнать брагу прямо в Школе, но если попадешься - немедленно исключат без права восстановления. Да и недостойно сие занятие истинного чародея. Потому и выбирают на роль добытчика самого даровитого, хитрого и изворотливого адепта-старшекурсника. То есть меня. Отказаться от подобной чести я не могла, и Темар это отлично знал, протягивая мне монеты.

Корчма "Ретивый бычок" - единственное место в Стармине, где подают обожаемый мною томатный сок. К тому же там постоянно что-то происходит - то драка на стульях, то бешеная собака забежит, то труп чей-нибудь найдут - лежал себе в салате, как живой, подавальщица ему даже счет принесла.

     Одно дело - столкнуться с незнакомым троллем (тролли, кстати, женщин за разумных существ не признают), и совсем другое - быть обруганной троллем-приятелем. Это у них называется дружеской беседой, и чем смачнее ругательство, тем больше уважение.
     - Привет, цыпа, ну и выргная же у тебя нариита! Гхыр ог имре, мораан! - радостно выпалил тролль, звучно шлепнув меня по заду. По тролльим меркам это считалось изысканным комплиментом, хотя точный перевод такого высказывания на человеческий язык мог смутить даже бывалого грузчика.
     ***
     Прошлой зимой Вала, окровавленного и закоченевшего, подобрали на задворках Школы. Он, сжавшийся в комок и припорошенный снегом, отдавал концы под стеной амбара. Кто и за что его "приласкал", он так и не сознался. Ему не повезло вдвойне, потому что на факультете Травниц и Знахарей как раз начиналась зачетная сессия, "особенности физиологии троллей" в вопросах стояли, а практики не было почти никакой. Адепты накинулись на Вала, как воронье на падаль, и выжил он скорее вопреки их стараниям. Два дня лежал пластом, ни на что не реагируя, а на девятую ночь адепты совместными усилиями выкинули его из женского крыла.
     Наши с Валом взаимоотношения походили на дружбу кошки с собакой - собака брехала, кошка шипела, ко взаимному удовольствию. Сначала я, как и все женщины - по именам он их принципиально не называл, не допуская кощунственной мысли о существовании женского интеллекта, удостаивалась от тролля лишь крепких эпитетов вроде "ваараки" и "хвыбы"; потом, чтобы хоть как-то выделить меня из общей массы и смягчить мой праведный гнев, Вал начал добавлять к ним уменьшительно-ласкательные окончания: -чечка, -ченька и т.д. Но и этот вариант меня не устраивал. Перебрав бессчетное множество слов, неуместных в общественных заведениях, мы остановились на нейтральном "цыпа".
     - С бутылью пришла, а сок заказывает, - хмыкнул Вал, заметив оплетенное горлышко, выглянувшее из висящей у меня на плече сумки.
     Ах да, бутыль. Проклятая бутыль крепчайшей травяной настойки, которую как-то надо пронести через Ворота. Дорогая, между прочим, последние деньги отдала, и то продавец уступил.
     - "Ворожейка", - восхищенно облизнулся Вал. - Настоящая?
     - А ты как думаешь? Смотри, печать на горлышке цела, - я вытащила бутыль и поставила на стойку ближе к троллю.
     - С вами, колдунами, ни в чем нельзя быть уверенным, - протянул Вал, сглатывая набежавшую слюну, - вы и старую хвыбу девицей сделаете.
     - Ну проверь.
     - Налила небось какой-нибудь гадости.
     - Попробуй, - царственным жестом предложила я, про себя подумав: "водой долью".
     Я отхлебнула глоток сока, посмаковала, и меня осенила идея. Дурацкая, конечно.
     - Знаешь, выпей все, - разрешила я. От удивления Вал чуть не уронил бутыль:
     - Серьезно?
     - Пей, пей. За мое здоровье.
     - Ты что, яда туда подсыпала? - подозрительно спросил Вал, разглядывая бутыль на свет.
     - Не хочешь - не надо, - я повернулась лицом к залу и призывно помахала рукой. - Эй, ребята, кого "Ворожейкой" угостить?
     - Пошли прочь, лабарры! Цыпа пошутила.
     - Эй, любезный, вымой-ка бутыль и нацеди туда чего-нибудь безалкогольного!
     - Томатного сока? Или вишневого прикажете?
     - Нет, мне нужен прозрачный и самый дешевый.
     Корчмарь как-то подозрительно хмыкнул и перемигнулся с Валом, но бутыль взял и унес.
     ***
     Прежде чем идти на встречу с Темаром, я наложила на бутыль два заклинания. Первое придавало содержимому вкус и запах вина (я очень надеялась, что оно продержится хотя бы до третьего глотка - иллюзии всегда были моим слабым местом). Пару ему составили маскирующие чары, призванные скрыть от не слишком дотошных магов учиненное над бутылью колдовство. Чарами я заслуженно гордилась, самостоятельно раскопав и расшифровав формулу в одном из старинных библиотечных фолиантов. Конечно, как только первое заклинание даст трещину, чары тоже рухнут, но это уже не будет иметь значения. И если Алмит не сумеет навскидку отличить настойку от заговоренного сока, я честно заработала те пять кладней. Не стоит забывать и о "профессиональном риске" - вычислить адепта по стилю волшбы проще простого и столь наглый обман вряд ли сойдет мне с рук. К счастью, "Разумные расы" я уже сдала, так что в худшем случае извинюсь и "честно" пообещаю больше не разыгрывать преподавателей.

Факультет Пифий пользовался дурной славой. Поскольку самым значительным, впечатляющим и неотвратимым событием в жизни человека была смерть, ее-то адептки-пифии и повадились предсказывать. Добро бы угадывали. Ожидание смерти делало жизнь невыносимой. Стоило кому-нибудь из пифий появиться в коридоре, как он пустел. Возмущение пифий не имело границ. "Как же так?! - вопияли они. - Мы дегустируем ваши отвары, превращаемся леший знает во что, спать боимся из-за ваших упырей, а вы? На ком нам практиковаться?"
"На покойниках! Там уж наверняка!" - хором отвечали мы, позорно дезертируя.

     На двери было написано: "Тихо! Идет экзамен!". И чуть пониже, на официальном бланке: "Экзорцизмы. Ксан Перлов".
     Я глухо застонала и, прислонившись спиной к двери, медленно сползла по ней на пол.
     Экзорцизмы! Учитель!!!
     ***
     Малодушно скончаться на месте от разрыва сердца мне, как всегда, не удалось, и на смену страху пришел волчий голод. Не убьет же меня Учитель, в самом деле. А вот на пару деньков засадить в карцер, на хлеб с водой и для воспитательно-трудовой деятельности - это он может. Картошки, перечищенной мною за годы обучения, вполне хватило бы на постройку второй Школы. Так что разумнее всего наесться впрок, и поскорее.
     Вернувшись в свою комнату, я первым делом полезла в холодильный шкаф - дощатый ящик аршин на аршин, изнутри обитый жестью. На нижней и верхней полочках, в низких лотках, лежал магический лед - он не таял даже в летний полдень, поддерживая в камере низкую температуру. Каждый вечер его нужно было восстанавливать; мы периодически забывали это делать, и к утру ящик заливало.
     Холодильный шкаф предназначался для эликсиров и декоктов, но мы с соседкой по комнате использовали его по принципу: "к большой заразе маленькая не прилипнет" и заодно хранили в шкафу скоропортящуюся провизию. Отодвинув в сторону пучок крысиных хвостов, склянку с ногтями утопленников, гниющий укроп и баночку с многообещающей надписью "!!ЯД!!", я обнаружила тарелку с хладной куриной ногой и спелый помидор. Метнула опасливый взгляд на подругу, которая прибиралась в комнате, и дополнила скудную трапезу куском черного хлеба с маслом и стаканом яблочного компота.
     Велька испустила долгий, трепещущий, укоризненный вздох. Позволить себе Ужасно Калорийный Хлеб и Кошмарно Холестериновое Масло, запив все это Сладким Компотом, мог только самоубийца. Велька была помешана на диетах. Ее рассуждения о еде вызывали у меня желудочные колики. Подруга не ела ни хлеба, ни сала, ни масла, ни орехов, ни конфет, ни пирожных, короче, ничего вкусного и питательного. Она знала, сколько калорий содержится в фунте хлеба и за какое время их можно израсходовать лежа, сидя, стоя или занимаясь тяжелым физическим трудом. Чем сытнее был продукт, тем омерзительнее он казался моей подруге. Овощи и те ей не угодили. От фасоли, картошки и гороха она шарахалась, как упырь от креста. Единственным продуктом, не вызывающим у Вельки опасений, были яблоки. Она поглощала их в любом количестве в любое время суток, и сочный хруст нередко будил меня посреди ночи.
     Я вовсе не считала Вельку такой уж толстой; напротив, она казалась мне очень даже ладненькой, но подруга не поддавалась убеждению. "Да, тебе легко говорить, у тебя нет проблем с излишним весом...", - уныло тянула она, ежевечерне измеряя талию куском старой тесьмы. "Излишним весом" она считала все за вычетом скелета.
     Я не понимала, как можно завидовать наглядному пособию по анатомии. Жадно вылизывая тарелку после двух порций жареной картошки с салом, я старалась не смотреть на вареную морковь, основу Велькиного рациона. Диета "три морковки на обед, две на ужин, одна на завтрак" себя не оправдала, если не считать сыпи на лице подруги, что было воспринято ею как добрый знак - дескать, из организма начинают выводиться шлаки. Потом пришел черед диеты из капустного салата. За ней грянуло сыроедение и раздельное питание. Раздельное в прямом смысле слова, ибо я готовила для себя отдельно, а Велька пила простоквашу и читала мне фигуроспасительные проповеди.
     Самое худшее было впереди. Какой-то мерзавец рассказал моей подруге о диете из вареной речной рыбы, после которой Велька заперлась в туалете на три часа и вышла оттуда изрядно похудевшая, побледневшая и с черными кругами под глазами. Она была в восторге, но повторить эксперимент так и не решилась.
     Отдавая должное куриной ноге, я отстраненно наблюдала, как Велька перебирает и сортирует бумаги, беспорядочной грудой сваленные на ее кровати. Сессия пронеслась над нашими головами, как ураган над молодым лесом - кто-то сломался и был отчислен, кто-то согнулся на пересдачу, но большинство выстояло и наслаждалось кратковременной передышкой, отринув с глаз долой осточертевшие конспекты.
     Часть бумаг Велька испепеляла на месте, часть складывала в стол, кое-что откладывала в сторонку, чтобы пересмотреть на досуге. Когда сдавленный хрип привлек мое внимание, было поздно. Велька успела ознакомиться с моим последним шедевром.
     Сразу оговорюсь, от переизбытка изобразительных способностей я никогда не страдала, и сей холст явился наглядным тому подтверждением. С самого начала было ясно, что столь масштабная работа мне не по силам, но посетившее меня вдохновение настойчиво требовало выхода, желая увековечить в угле мой смертный бой с догевским чудищем. Из всей местности мне бесспорно удался лишь фонтан, бесформенная куча на заднем плане. Деревья и кусты напоминали отродясь не полотую морковную гряду, а булыжная мостовая превратилась в беспорядочную россыпь глыб, по которым, словно горные козлы, резво скакали главные действующие лица. Мой противник смахивал на плохо затертую кляксу, пронзенную шпилькой с зубами и производившую удручающее впечатление. С час промучившись над автопортретом, я сдалась, решив, что смена персонажа пойдет картине на пользу, и заменила жуткую, раскоряченную бабу на нечто, призванное изображать Лёна. Не знаю, как мне это удалось, но вампир и оборотень вышли на одно лицо. Лица героев были моим слабым местом, и, пытаясь достичь максимального сходства с оригиналами, я протерла холстину до дыр.
     - Вольха, ты же обещала больше не рисовать! - укоризненно сказала Велька, не в силах оторвать взгляд от шедевра.
     Стенгазета, оформить которую мне поручили в позапрошлом году, вызвала необычайный интерес у широкой публики. Весть о последнем номере "Вестника Чародейских Наук" (досель пылившемся у дверей учительской в гордом одиночестве), мигом облетела Школу. Номер был приурочен к Международному празднику Чародеев и посвящен наставникам - основателям Школы. В кои-то веки "ВЧН" имел грандиозный успех. Каждый адепт счел своим долгом ознакомиться с краткими биографиями, а пуще того - поясными изображениями маститых волшебников. Наставники, не попавшие в их число, облегченно вздыхали, позволяя себе короткие несдержанные смешки, переходящие в громовой хохот. Первый урок был сорван - восторженные зрители не расходились, а толпа все прибывала. Прибежал даже Учитель. Но собственный портрет, размещенный на первой полосе, ему чем-то не понравился. Сорвав со стены труд двух бессонных ночей, он изодрал его в мелкие клочки и, не слушая дружных возгласов в защиту талантливой абстракционистки, влепил мне кол по поведению.

Ощипанный индюк уменьшился вдвое и оказался нездорового голубоватого цвета. У меня зародилось страшное подозрение, что какая-нибудь сердобольная бабулька позволила птичке умереть своей смертью, а затем выкинула в крапиву, а Важек подобрал.

Гневный монолог Учителя ни разу не перешел в диалог. Алмит виновато улыбался в рыжую бороду, опустив долу хитрые глаза. Ранней весной директор издал приказ о "Снабжении адептов Школы продуктами питания за счет ведения натурального хозяйства на пустошных землях". Никто из наставников и адептов не проявил должного энтузиазма. Помидоры не взошли, картошка подмерзла, огурцы выклевали галки, но капуста прижилась и стала нашей головной болью. Мы возлагали большие надежды на гусениц и тлю, но и им селекционная капуста оказалась не по зубам. Ее не вымыли дожди, не высушило солнце, не побили заморозки. Она выросла большая-пребольшая, как в сказке про репку. Теперь ее надо было убирать, но как? С уроков нас ради нее не снимали, а после уроков нам было не до капусты.

     - Итак, - зловеще начал архимаг, опираясь обеими руками на стол. Длинная седая борода пушистым кошачьим хвостом свернулась в кольцо на столешнице, - вы догадываетесь, почему вы здесь?
     - Ну-у-у... - многозначительно прогнусавила я.
     - Вы считаете, это смешно?! - тоном судебного обвинителя вопросил Учитель.
     - О-о-о... - покаянно протянула я.
     - Да вы хоть понимаете, что наделали?
     - Нет, - на всякий случай сказала я, чтобы, упаси бог, не сознаться в чем-нибудь пока не всплывшем.
     - После экзамена мы все выпили по несколько глотков, - ледяным тоном сообщил Учитель, - прежде... прежде чем... Вольха, это низко и недостойно мага. Да, я оценил вашу изобретательность, но неужели вы не могли отыскать более... более приличную жидкость?!
     - У-у-у... - всхлипнула я.
     - Ы-ы-ы! - передразнил меня Учитель. - Ну и что теперь мне с тобой делать? Отчислить? Вольха, ты же умная девушка, у тебя такие выдающиеся способности, неужели ты не...
     Я украдкой перевела дух. Ну, хвала богам. Пронесло. Учитель перешел на "ты", значит, карцер отменяется. Подозрительно, но приятно. Очень не хотелось бы пропустить ночное запекание синей птицы. А вот пространного нравоучения избежать не удалось. Учитель мерил комнату шагами, как узник в каменном мешке, цитировал Рована Венценосного и пророка Овсюга, указывал на портреты магов - основателей Школы, уговаривал, убеждал, отчитывал, надеясь разбудить в моей душе все доброе, чистое и светлое, чего там отродясь не ночевало. Я рассеянно кивала, прикидывая, хватит ли пяти кладней на новую шубку, - старая совсем облезла, а до зимы рукой подать.
     В висках запульсировала кровь - старый маг пытался телепатически выяснить степень моего раскаяния. Я охотно подыграла ему, задумавшись о своем нехорошем поведении.
     И тут Учитель прекратил челночные снования по комнате, повернулся на каблуках и уставился на меня с таким растерянным выражением лица, словно увидел ораву зеленых мракобесов, с радостными воплями скачущих по моей голове.
     - При чем здесь кровельное железо? - испуганно переспросил он.
     - Что? - остолбенела я. - Какое железо?
     - Зачем тебе понадобился пуд кровельного железа?
     - Ничего подобного, - обиделась я. - Я полна стыда и раскаяния, сожалею о своей загубленной жизни и желаю исправиться.

     Все-таки одну знакомую руну мы нашли. "Смерть".
     - Ничего себе подарочек! - хохотнул Темар. - Главное, жизнеутверждающий.
     - Может, имелась в виду любовь до смерти? - мечтательно предположила Велька, заводя глаза к потолку.
     - Тоже хорошая штука, - согласился адепт. - Был у древних такой обычай - хоронить живую жену вместе с почившим супругом.
     - И жена не возражала?
     - Возражала, но недолго, - зловеще буркнул Темар. - Теперь, Вольха, ты должна на него молиться. Не дай бог чего...

     В дверь постучали. Загадочно так, проникновенно постучали! Надо же... Неужели в Школе нашелся хотя бы один совестливый адепт? Досадливо фыркнув, я отложила книгу и подошла к двери. Она открылась с тихим скрипом, впустив дождь и ветер в теплый уютный холл.
     На пороге стоял вампир. Вода ручьями стекала по его широкому черному плащу. Из-под капюшона хищно блеснули глаза, и вампир медленно поднял голову. Капюшон упал за спину. Сверкнула молния, очертив белым пламенем зловещий силуэт, посеребрив прижатые обручем волосы, отразившись на длинных острых клыках.
     - Ну, привет! - сказал вампир и протянул ко мне холодные мокрые руки.
     - Лён! - Я с восторженным визгом повисла у вампира на шее.
     ***
     - Можно мне снять плащ? Он промок насквозь, несмотря на гарантию солидной гномьей фирмы... Ты будешь смеяться, - продолжал Лён, встряхивая плащ и обдавая меня мелкими брызгами, - но я ошибся. Это я промок насквозь. А плащ, как ни странно, сухой и внутри, и снаружи. Э, нет, никаких заклинаний. Я тебя знаю. Сам высохну.

На границе по-прежнему не проходит дня без курьезов - очередной охотник на вампиров нарвался на спящего медведя, и тот, раздраженный густым чесночным духом, исходившим от недотепы, часа два гонял его по осиннику и извел до такой степени, что охотник со слезами радости бросился на шею Стражу Границы, отпугнувшему медведя громким стуком меча по ножнам.

     - Такой сильный, смелый, решительный - настоящий мужчина!
     - Когда это ты успела узнать?
     - Ты что, перед самым рассветом он пронесся по Школе, как ураган, вышвыривая гостей чуть ли не из окон! Ринин дружок попытался косить под адепта, но он только рассмеялся и сказал: "Так я тебе и поверил!", после чего с одинаковой легкостью выкинул и дружка, и висевшие на стуле порты. Приходящие девицы попытались устроить скандал, вступились адепты, но магия его не взяла, а с ребятами он управился одной левой! Заставил их собрать и спрятать бутылки, пьяных окунул в пожарную бочку, так что к возвращению Учителя все были трезвы, как стеклышко, а в Школе царил противоестественный порядок!

- Короче, если его прикончат на нашей территории, безутешные подданные потребуют компенсации? - сообразила я.
- В том-то и дело! - с неподдельным отчаянием воскликнул Учитель, выдергивая из подставки второе перо. - Вот почему я не хочу иметь никаких дел с Арр'акктуром! Будь он человеком, дело бы ограничилось дипломатическим конфузом - например, когда на банкете в честь прибытия короля Волмении этого самого короля отравили, мы отделались понижением ввозной пошлины. Когда посол Винессы утонул в выгребной яме, нам пришлось пожертвовать пудом золота. А за князя Рытика нам его старший сын еще и приплатил, из чего можно заключить, что незаменимых людей не бывает. Арр'акктур же - единственный телепат, или, как их называют, спирит, на всю Догеву, его там почитают как бога. Что может сравниться с гневом людей, у которых отобрали бога?

Он обсуждал с Важеком и Темаром перспективы молекулярной магии, в частности, преобразования меди в золото. Важек ораторствовал, Темар оппонировал, Лён предлагал заменить медь более податливым для магии серебром. Подсчитав расход энергии, материалов и времени, собеседники пришли к печальному выводу, что дешевле намыть золото решетом на болоте.

Центр площади расчистили от мусора, возвели грубый дощатый помост для судий, нечто вроде шатких стремянок для герольдов, и роскошное, обтянутое парчой и шелком возвышение, на которое водрузили запасной трон из королевского хранилища, подведя к оному алую ковровую дорожку. И трон, и дорожку охраняли восемь алебардистов и четыре мечника - а ну как злоумышленники-террористы подложат гвоздь али булавку под царское седалище?

     - Сидишь, цыпа?
     Я плюнула в него косточкой.
     - Тебе-то что?
     - Да вот интересуюсь, сколь ты из бутыли отпить успела, прежде чем обмылки распознала?
     Я расхохоталась, рассыпая сливы.
     - Ну, удружили... То-то Учитель свирепствовал!
     - А что, ты для него покупала?! - неподдельно ужаснулся Вал.
     - Ну не для себя же, - увильнула я от прямого ответа. Морда тролля побледнела, затем позеленела, как кабачковая завязь. Вал предпочел бы сразиться с легионом демонов, чем подложить свинью могущественнейшему архимагу Белории. - Да ничего вам не будет, успокойся. Я все взяла на себя.
     - Ты настоящий друг! - наконец выдохнул Вал. - Я твой должник.

Карету сопровождала восьмерка рыцарей на гнедых конях в серебристых чепраках с золотыми трилистниками. Кольчуги бряцали, копыта цокали, рыцари пытались укрыться за щитами от града цветов с вкраплением гнилых помидоров.
Все было очень торжественно.

     В правилах не было ничего сложного. Стрелки по очереди выкликались к линии, троекратно пристреливались (эти очки не засчитывались), потом стреляли всерьез и уступали место очередному претенденту. Первый же промах становился последним - лучник выбывал из стрельбищ. После каждого тура мишень относили на пять шагов, усложняя требования к стрелкам.
     К моему восторгу, опозориться на пристрелке мне не удалось. Расхрабрившись, я пошла на зачет. Первыми пятью заходами я набрала шестнадцать очков из пятидесяти возможных и заслуженно возгордилась. Из почти двухсот претендентов рядом со мною осталось не больше четырех десятков. Мне везло как утопленнице. Стрелы вразнобой поражали разноцветную мишень, ни разу не приблизившись к центру ближе четверки. Самым трудным в стрельбе из тугого спортивного лука оказалось натянуть тетиву. Зрители умирали со смеху, когда я, присев и зажав лук между коленями, оттягивала гудящую жилу самыми немыслимыми способами. Выпущенная мною стрела летела по недопустимой с точки зрения науки зигзагообразной траектории. Временами казалось, что она, как бумеранг, развернулась и возвращается. Мальчишка, дежуривший у мишени, завидев меня у черты, падал ничком и закрывал голову руками. Мой лук и колчан проверяли и перепроверяли несколько раз, но результат был один - стрела неизменно находила мишень и вонзалась в нее под всевозможными углами.
     Вал не ударил в грязь лицом - сорок девять очков. Остальные дышали ему в спину - 48, 47, 45. Лидировал Лён - раз за разом загоняя стрелу точнехонько в центр яблочка, вампир набрал пятьдесят очков. Каждый его выход к черте сопровождался громом оваций. Девочки, девушки, женщины, старухи и древние развалины посылали вампиру воздушные поцелуи, забрасывая букетами из поздних астр и лентами из кос. Поддавшись общему безумию, я кинула в Лёна огрызком пирожка, угодившим аккурат в раструб фанфары. Щеки герольда натужно побагровели, пирог вылетел из фанфары, свистнул выеденным нутром и расплылся по лбу Учителя, сидевшего на трибуне в составе судейской комиссии. Старый маг обернулся, поймал мой испуганный взгляд и грозно потряс указательным пальцем.

...причислять валдаков к Разумным расам, как и к нечисти, было бы неправильно. Эти твари определенно обладали зачатками интеллекта, позволяющими вполне членораздельно общаться между собой и с другими существами, строить обширные подземные города, соблюдать некоторые простейшие законы, вроде "не убий ближнего своего совсем уж без причины".

Мнения толпы разделились. Некоторые продолжали упорствовать: "Вампир! Вампир!", большая же часть сориентировалась по обстановке, и под крики: "Оборотень! Оборотень!", кинулась врассыпную, образовав вокруг Лёна широкий круг. Сплошной. Передним рядам было страшно, а задним не видно, в связи с чем они непрерывно менялись местами, постепенно ощетинивались мечами, луками и дрекольем.

Как позже выяснилось, волк, вместо того чтобы напасть на всадников, метнулся в самую гущу копыт и проникновенно, на леденящей кровь ноте, завыл. Лошади обезумели. Побросав мечи и арбалеты, стражники спелыми грушами посыпались на землю. Никто из них не заметил, куда исчез волк; впрочем, впоследствии некоторые утверждали, что он обернулся черным вороном и улетел на восток.
Число воронов, истребленных до захода солнца, не поддавалось подсчету.

Мужик притих и позволил мне осмотреть лодыжку. Две пары аккуратных дырочек по обе стороны кости выглядели несерьезно, даже кровь остановилась сама собой, и я ограничилась простеньким заклинанием от столбняка. Наложив повязку из трех платков, одолженных добросердечными зеваками, я посоветовала мужику промыть рану самогоном и принять эквивалентное количество этой чудотворной жидкости внутрь. Вторую часть рецепта мужик назидательно повторил подоспевшей супруге, не без труда прорвавшей тесное кольцо зевак.

     Подпустив нас на расстояние удара, мясник с утробным хаканьем рубанул по мне топором. Я не умела вольтижировать, но нужда заставила. Свесившись с противоположной удару стороны седла, я мазнула волосами по дороге, почувствовала, что левая нога вываливается из стремени, судорожно рванулась и, к крайнему своему удивлению, снова очутилась в седле... задом наперед. Ромашка, напуганная свистом топора и жутким хаком, встала на дыбы и прошлась передними копытами по белому колпаку мясника, после чего понесла, не разбирая дороги.
     Распластанный на земле мясник остался позади. Преимущества маневра были налицо - теперь Ромашкина голова не заслоняла мне обзор. С другой стороны, неплохо было бы узнать, что там впереди. Говорят, плевать через правое плечо - дурная примета. Оглядываться через него - еще хуже. Впереди была рыночная стена из грубо обтесанного камня.
     - Тпр-р-у-у! - истошно возопила я. Ромашка поддала жару. Что делает эта дурная кобыла, она же видит стену, она же отлично понимает, что ей, с ее упитанным телом и короткими ногами, не допрыгнуть даже до середины?!
     А она и не собиралась прыгать. Предоставила эту честь мне. Резко затормозив у подножия стены, лошадь поддала задом, придавая мне необходимое ускорение. Взмыв над гребнем, я рефлекторно замахала руками и... полетела. За стеной кончалось действие антимагической блокады.
     Избавившись от лишнего веса, Ромашка выказала чудеса резвости и живости. Лягаясь, брыкаясь и подпрыгивая боком, точно коза, она расчистила себе путь к воротам и была такова.
     Не удержавшись, я показала преследователям кукиш, зловеще расхохоталась, вызвала пару-тройку молний и эффектно растворилась в воздухе.

Дорога, у которой я так удачно засела, была кратчайшим путем от загородной рыночной площади к королевскому замку. Над моей головой перебранивались сороки, невдалеке поскрипывал колодезный ворот. Прежде эту дорогу очень уважали удалые разбойнички - по ней возвращались в город расторговавшиеся на ярмарке купцы. Но потом город разросся, придорожный лес повырубили, настроили домов, набуравили колодцев, как говорится, нарушили экологическое равновесие и разбойники вымерли.

Захлебнувшись глухим протяжным рыком, я схватила ведро с колодезной водой, свежей и холодной, и опрокинула его над головой вампира. Судя по реакции Повелителя, этот способ побудки был ему неизвестен. Вскочив, как ошпаренный, он выругался такими словами, что ведро выпало у меня из рук. Постель не просто отсырела. Достаточно сказать, что подушка всплыла.

Деньги были нашим больным местом по той простой причине, что их не было. Никто из нас не позаботился их захватить. Взяли все - мечи, луки, ножи, запасные носки и фляги, а вот о деньгах и провизии как-то не подумали. Герои вообще отличаются редкой непредусмотрительностью. Что они берут, выезжая на смертный бой с чудом-юдом? Правильно. Верных коней, щиты и палицы. Редко какой дурак-царевич захватит с собой краюху черного хлеба. Ни один из нас не уподобился пресловутому дураку, в чем жестоко раскаивался. У Вала, как он выразился, "последняя денежка сделала ноги" еще на той неделе.

Бабожник - праздник нечистой силы. В канун Бабожника вылезают из своих нор лешие и кикиморы, шастают по трактам вурдалаки да завывают привидения на заброшенных кладбищах. Обретают неслыханную мощь некроманты, прочие же маги стараются воздерживаться от колдовства - некоторые заклинания теряют силу, а то и дают прямо противоположный эффект. Эту ночь лучше пересидеть дома, а еще лучше - в кругу, очерченном воском с храмовой свечки. Но... Люди - раса суеверная да бесшабашная. Выпить-то хочется. Разгул нежити - повод не лучше и не хуже многих других. И уже неизвестно, чего больше бояться - нечистой силы или шалостей нечестивой молодежи. На прошлый Бабожник мы, то бишь я, Важек и Темар, украли из музея Неестествоведения череп буротавра с рогами, напялили его на палку; палку и Темара, ее несшего, задрапировали старой простыней и ходили по дортуарам, тревожа покой сокурсников, причем я отвечала за неземное сияние, а Важек издавал "потусторонние" звуки. Распахнув очередную дверь, мы с жаром исполняли свои роли и, дождавшись сдавленных хрипов и криков ужаса, требовали "откуп за испуг". Иногда нам пытались свернуть шею, чаще, с нервным смехом и в холодном поту, выносили мелкие монеты, пиво и куски пирога, сала или домашней колбасы. В конце концов мы наткнулись на Алмита и остаток ночи простояли в разных углах учительской. Алмит заикался еще несколько дней.

И тут свершилось чудо! Прошлогоднее воскресение пророка Овсюга (злые языки поговаривали, что пророк был не мертв, а мертвецки пьян) ему и в подметки не годилось.
- Куда ты лапу суешь, поганая твоя морда! - возопил слепоглухонемой нищий, вскакивая на выросшие ноги. Узлы штанин болтались над голыми коленями.

     Вампир и священник столкнулись лицом к лицу.
     - Чего тебе, чадо мое? - важно спросил дайн.
     - Желаю, батюшка, избавить твой приход от вампира-кровопийцы, - в тон ему ответил Лён, смиренно склонив голову. - Благослови на битву!
     Дайн торжественно перекрестил вампира. Почин незнакомого рыцаря пришелся ему по душе.
     - Иди на битву смело, дитя мое, боги тебя не оставят!
     - Спасибо, святой отче! Не дозволишь ли мне с друзьями помолиться напоследок в твоем храме? - униженно попросил вампир.
     Изумруд в обруче Лёна переливался, трепетал, как зеленый огонек, выдавая свою артефактную сущность.
     - Волшебствовать умеете? - строго вопросил священнослужитель, одной рукой сжимая крест, второй - цепочку кадила.
     Лён отрицательно покачал головой.
     - Разумно сие, ибо магия есть тьма и ересь. Чудеса нам ниспосланы свыше, кощунственно посягать на таинства божьи, веруйте - и спасены будете. Проходи в храм, славный муж. А ты, женщина, сосуд греховный, почему в столь спелом возрасте без мужа обретаешься, очага семейного не блюдешь? А ты, тролль, и вовсе есьм тьмы порождение богомерзкое, "ибо созданы из грязи, в грязи живут и грязь потребляют!" - начертано в свитках пророческих. Прочь от дверей храма, паскудник!
     ***
     - Эй, вы, верующие! - Я звонко постучалась в дверь храма. - Можно вас на минутку?
     - Изыди, бестия! - экзальтированно провыли изнутри.
     - Это не бестия, это я, греховный сосуд! Не выйдете на минутку?
     - Еще чего!
     - Ладно, скажите только, где здесь ближайший сеновал?
     - Спаси нас, грешных, ибо нет предела бабьему распутству!
     - Мысли у вас, отче... Я, может, желаю провести ночь уединенно, в молитвах и покаянии.

На пороге стоял здоровенный мужик. Черную бороду он не брил с колыбели, нижнюю рубаху с закатанными рукавами не стирал с прошлого лета и мог вспахать надел целины без помощи коня. Больше всего меня поразили его лапти. Они были такого размера, что могли служить снегоступами. С трудом оторвавшись от созерцания этой демисезонной обуви, я перевела взгляд выше... выше... выше... Представитель "честного люда" воздвигся надо мною, как матерый медведь. Усы с остатками борща и гречневой каши зловеще шевелились.
- Э... Здрасте... - я изобразила нечто вроде приветственного кивка, что в равной степени могло сойти за эпилептический припадок.

     - Кончай ее, - жарко выдохнул тролль мне в ухо.
     - Сейчас. Пусть Лён ее как-нибудь отвлечет.
     Вампир возмущенно покосился в нашу сторону. Он не слышал меня в прямом смысле слова, но с легкостью читал мысли в радиусе до пятисот локтей.
     - От чего отвлекать-то?
     - А хотя бы от себя, - я лихорадочно рылась в сумке. - Не то... Это за шестой курс, а нужен за первый семестр седьмого.
     - Что ты там ищешь? - Вал удивленно воззрился на кучу тетрадей, выпавших из перевернутой сумки.
     - Конспект... Я забыла заклинание...

     Видишь ли, Вал, у селян довольно своеобразное мышление. Если ты сумел им помочь - ты кудесник. Оплошал - колдун! На костер его, мерзавца! Вот и стараются маги пореже попадаться людям на глаза, обживают леса, заводят натуральное хозяйство.
     Вал рассмеялся.
     - И ты, цыпа, будешь полоть репу?
     - Не путай Травника с Практиком. Я буду странствовать, творя добро, искореняя зло и смываясь прежде, чем поднимется шумиха.

     - Я его никогда не видела. Так, Учитель рассказывал - мол, живет в Куще его старый друг, Магистр Травник, профессионал старой закалки. Предлагали ему кафедру Травников возглавить - отказался. Не то, говорит, у меня уже здоровье, чтобы адептов укрощать, спокойнее, мол, с упырями век докукую.
     - Да нет там упырей, в прошлом году точно не было. Кикиморы - да, шалят, сапоги у меня ночью сперли. А может, то и не кикиморы были. Может, этот самый отшельник и спер.
     - Вот еще, нужны ему твои сапоги. Я бы их даже в сени не пустила.
     - То нынешние. А те хорошие были, из драконьей шкуры, с заклепками. Непромокаемые. Эльфы на заказ тачали. Я их год носил, не снимая, как чуял. Только снял - сперли!
     - Знаешь, что? Если придется в лесу ночевать, ты и эти сапоги не снимай, - серьезно посоветовала я.
     - Думаешь, опять сопрут? - забеспокоился тролль.
     - Нет. Боюсь твоих портянок!

     - Эй, цыпа, ты куда? - окликнул Вал, расседлывая своего сивого мерина.
     - Топиться, - с мрачной решимостью буркнула я.
     - А-а-а... Эй, постой!
     Я замедлила шаг, преисполненная надежды. Но Лён, кинув Валу несколько слов насчет костра и ужина, исчез в кустах.
     - Заодно воды набери! - в мою сторону полетел плоский берестяной туесок. - Да гляди, чтоб без пиявок, зайди поглубже!
     Я подобрала туесок и отправилась в последний путь.
     ***
     Внимательно изучив реку, я раздумала топиться. Ласковые волны с шелестом омывали пологий берег, оставляя после себя грязную пену, яичную скорлупу, картофельные очистки, плоские раковины беззубок и тухлую рыбу. Чуть подальше я заметила очень грустную ворону. Распластав крылья и опустив голову под воду, она покачивалась на волнах в западне из коряг. Я засомневалась, что получу удовольствие от утопления в подобной компании. Если вообще смогу утонуть - до противоположного берега было рукой подать, а стрежень реки забивали водоросли и наносы из плавника. Пришлось отложить самоубийство до подходящего омута и отправиться на его поиски.
     Пройдя добрых полверсты, я отчаялась. Если нормальные реки начинаются с ручейков и криниц, то эта вобрала в себя сточные воды со всей Белории. Я могла только позавидовать городу, расположенному ниже по реке. Его жители были способны выдержать любую осаду, опрокидывая на головы штурмующих ведра с водой, которой кипящая смола и в подметки не годилась. За холеру я могла поручиться головой, дизентерию гарантировала, а бурление кишечной палочки различала невооруженным глазом.
     ***
     Увидев меня, парни потеряли дар речи. Сапоги хлюпали, как забитые носы, с куртки капало, волосы обвисли нечесаной паклей, глаза припухли, а нос и уши переливались веселенькими багровыми тонами. Я едва ковыляла на негнущихся ногах, пытаясь свести к минимуму контакт с мокрой тканью штанов, но меня все равно колотило от холода. Короче, перед ребятами предстал настоящий зомби - живой труп с температурой тела ниже нуля.
     - Что с тобой случилось?! - с неподдельным ужасом воскликнул Лён, роняя хворост и кидаясь мне навстречу.
     - Я-й-а т-т-то-пи-и-и-лась! - выдавила я, триумфально лязгая зубами. - Т-только т-там м-мелко и сы-ы-ыро...
     ***
     - Воду принесла? - деловито спросил Вал, пригоршнями отмеряя гречку в котелок.
     - В-в-ы-ж-ж-жимай...
     - Как, не принесла? - не на шутку возмутился тролль. - Надо было сначала принести, а уж потом топиться! Вот за что презираю баб - нет в них ответственности ни на грош! Их только за смертью посылать! И ту толком организовать не сумела!

     За рекой дружно взвыли волки. Я поежилась.
     - Как вы думаете, они не могут перебраться на этот берег?
     - Нет, - веско проронил Вал, дегустируя присоленную кашу. Почмокал губами и добавил: - Их и на этом берегу до гхыра.

     - Нет ли поблизости какого моста?
     - Есть, - с мрачной ухмылкой просветил его тролль. - Прямо напротив тебя.
     - Я ничего не вижу.
     - А ты сунь голову в воду. Там он и догнивает, если паводком вниз по течению не снесло.

До обеда я успела прогуляться по селу, найти неплохой источник магической силы и им воспользоваться, за символический гонорар изгнать мелкого беса из погреба с картошкой и поговорить с аборигенами, что ничего не дало - все взрослое население деревни лежало в стельку после разудалых гульбищ в честь Бабожника. Судя по всему, начало гульбищам положил Праздник Урожая, и философски настроенные жители Нижних Косут намеревались затянуть его до Нового года, а там уж рукой подать до Весночух.
Злые, помятые, заспанные жители дружно посылали меня к мракобесу, лешему, кузькиной матери, здыхлику неумиручему и старшему, загадочному фольклорному элементу. В ходе расспросов выяснилось, что старшим на селе кличут старосту и последний раз его видели в луже под свинарником. Я посетила лужу, но старшего не нашла, хотя нежившийся там хряк очень подходил под описание старосты: "здоровенный, лысый и носатый".

Бабка еще в позатом году долго жить приказала. Знатная была сваха, почитай, все село переженила. Девки в канун Бабожника к ней гадать бегали - на волосах, блинах, гребнях, помете мышином, тараканах давленых и прочей мерзопакости. Истинно глаголют - дура баба, только она в давленом таракане черты суженого-ряженого углядеть может. А ежели таракан при этом еще ногами-усами шевелит - того лучше, значит, вот-вот сваты ко двору завернут. Моя сестра эдаким макаром всех тараканов в доме извела. Хлопнет лаптем - и всматривается, черты знакомые ищет, а потом, за завтраком, на тряпице показывает, какой знатный жених ей явился. Пакость, одним словом, а не гаданье. Так до сих пор в девках и ходит - кому она такая дура нужна.

- Какая горячка, такой и волк, - недовольно проворчал староста. - Нашла, кого слушать... Вечно этот Елемей сплетни распускает! То мракобес у него окорок из кладовой утянул, то леший по лесу три дня водил, пока самогон не кончился. Теперь волк белый.

     - Они хорошо видят в темноте? Цыпа могла бы погасить пару-тройку факелов, как в той корчме. Помнишь, цыпа? Ваша компашка тогда еще под шумок бочонок пива через оконце вытащила, пока хозяин за трутом бегал, а его служанка визжала дурным голосом, когда к ней по потемкам кто-то под юбку полез. И чего визжала? Я пощупал только...
     - В абсолютной темноте не видит никто. Включая нас, - покачал головой вампир.
     - Я могу сделать нас невидимыми, - предложила я. - Легче будет пробираться мимо стражников.
     - Дело говоришь, - одобрил Вал. - Приступай.
     Я вздохнула и закрыла глаза. Парни выжидательно уставились друг на друга.
     - Вольха, - после долгой удивленной паузы вымолвил Лён. - Тебе не трудно сделать невидимыми также нашу одежду и снаряжение?

     - А он превратил в пиявку принцессу Волмении... Или принца? Нет, кажется, принцессу. И, по-моему, все-таки в гадюку.
     - В лягушку! - не выдержав, проговорился архимаг. - Я превратил эту уродину в милую, славную, тихую травяную лягушку!
     - Мало того, что превратил, - продолжала я, освежая в памяти скандальную историю с волменской принцессой, - но еще распустил слух, что, дескать, если лягушку поцелует молодой красивый принц, то она снова превратится в принцессу.
     - Задумано было неплохо, - признал Лён.
     - Беда в том, что молодые и красивые принцы почему-то не горели желанием целовать лягушку. Принцы, как известно, народ избалованный, у них и без лягушек невест пруд пруди. Они начали старательно избегать приглашений на придворные балы и пирушки, потому как после обильных возлияний не то что лягушку - собственную тещу в обе щеки расцелуешь. Тогда лягушкин папа назначил награду, и весьма солидную. Принцы, зело охочие до гульбищ, игрищ и всевозможных дорогостоящих забав, сочли такой вариант весьма приемлемым и стали делать бизнес. Сложилась обратная ситуация - лягушка, естественно, и не думала превращаться в кого бы то ни было, зато принцы выстроились в очередь у ее кадки. Они приходили по несколько раз на дню, с фальшивыми усами, носами и волосами, выдавая себя за своих же братьев, кузенов, дядьев и прочих дальних родственников. Некоторые сделали на лягушке целое состояние, оплатили внешние долги и наполнили казну. С волменской казной происходили обратные процессы - в ней начинало просвечивать дно. В одно прекрасное утро, подписав очередную кипу счетов с тактичной пометкой "за лобзание" король освирепел, разогнал скипетром чужеземных принцев, ухватил несчастную лягушку за задние лапки и вышвырнул за окно, в глубокий замковый ров с водой. Той же ночью мокрая, несчастная, позеленевшая, но вполне человекообразная принцесса робко постучалась в двери отчего замка. Как выяснилось, расколдовал ее, причем абсолютно бесплатно, безымянный представитель лягушачьего рода, сделав принцессе предложение лапки и нереста. С тех пор, говорят, принцесса немного не в себе, просиживает ночами на берегу рва, слушает кваканье и горестно вздыхает.
     - Большая любовь всегда кончается трагично, - подвел итог вампир. - И за такую мелочь его разыскивают?
     - Вообще-то нет, - пожала я плечами, - разыскивают его за три убийства, взрыв королевского дворца, опыты на людях и нелегальную некромантию. А лягушка - это так, автобиографический факт.
     - Ну хватит! - Архимаг бесцеремонно прервал поток моего красноречия. - На жертвенник ее!

Жертвоприношение происходило в спокойной, можно сказать, дружественной обстановке. Я безропотно позволила валдакам уложить себя на жертвенник и распять железными обручами. Некромант, согнувшись крючком, выискивал что-то в черной книге, шелестя пожелтевшими страницами. Мои спутники с интересом наблюдали.

- Уберите ее! - брезгливо приказал архимаг, оставив поиски необходимого амулета.
- Не смейте! Это дискриминация! Я требую, чтобы меня приносили в жертву!

     Некроманту ураган тоже не доставил удовольствия, став неожиданной и досадной помехой. Он попытался унять атмосферное явление с помощью амулета, но из облака плюнуло молнией, расколовшей амулет пополам и прожегшей в гобелене изрядную дыру.
     Отчаявшись обуздать стихию, некромант приступил к заключительной фазе обряда. Увы, жертвоприносить вампира против непредусмотренного расчетами ветра оказалось очень неудобно!
     Нож затрепыхался в мощном потоке воздуха, как схваченная за хвост плотва, норовя выскользнуть из пальцев. Держать его в вертикальном положении еще удавалось, но при нисходящем движении острие виляло вбок, подныривая под держащую его руку. Не зная о неблагоприятных погодных условиях, я могла бы подумать, что некромант пытается сделать себе харакири.
     А тут еще пленники начали хихикать, сначала украдкой, потом в голос. Особенно изощрялась жертва.
     - Точнее, точнее цельтесь! - подбадривал некроманта вампир. - А то все труды насмарку!

Колотье в левом боку, которое теоретически должно было смениться вторым дыханием, сменилось колотьем в обоих боках.

Несмотря на разложение, было видно, что труп страшно изуродован.
- Эге, да это же последний вождь! Кажется, он был решительно против смены власти!

     Мы уставились друг на друга, как узники, бежавшие из разных камер и пересекшиеся подземными ходами.
     - Что будем делать? - Вал, как ни в чем не бывало, сел и начал вытряхивать песок из сапога.
     - А что ты предлагаешь?
     - Я - ничего. Но уж больно помирать не хочется. Ты же ведьма, вот и колдуй!

Цитаты // Буква "Г" // Ольга Громыко, цитаты // Профессия - ведьма

Ольга Громыко - все цитаты:
12.11.2018 -> Профессия - ведьма

Цитаты (главная)	Приём	Ссылки	Гостевая	Рассылки	Контакт
Авторы: А Б В Г Д Ж З И К Л М Н О П Р С Т У Ф Х Ц Ч Ш Э Я
Цитаты // Буква "Г" // Ольга Громыко, цитаты // Профессия - ведьма

Ольга Громыко "Профессия - ведьма" (Ведьма #1)

Ольга Громыко
"Профессия - ведьма"
(Ведьма #1)